Притчи суфизма. Виктор Лавский
человек, я не настолько молод, чтобы знать так много.
Пахарь и лев
Однажды к пахарю в хлев забрался лев и, задрав корову, съел её. Но сам не ушёл, а остался там же отдыхать.
Ночью пахарь решил проверить, всё ли нормально у него в хлеву. Не зажигая огня, он поспешил во двор, зашёл в стойло и, нащупав льва, стал гладить его спину. Лев подумал: «Двуногий осёл, если бы ты знал, кого ты гладишь! Посмел бы ли ты сделать это же при свете дня? Если бы ты увидел меня днём, от страха у тебя лопнул бы желчный пузырь».
Хлеб
Как-то раз нищий повстречал безумца, и в разговоре тот понял, что перед ним искатель Истины. Нищий, воспользовавшись случаем, спросил у него:
– Если ты знаешь, скажи мне одно из величайших имен Бога, о, великодушный человек.
– Это хлеб, – отвечал безумец, – но невозможно сказать этого.
– Какой ты глупый и безумный, – удивился нищий. – Как может быть величайшим именем «хлеб», как не стыдно тебе?
– Видишь ли, во время неурожайного года в Нишапуре я голодным ходил в течение сорока дней и ночей. Нигде я не слышал голоса молитвы. Все двери мечетей были заперты, и я убедился, что «хлеб» есть величайшее из имен, есть основа общества и религии.
Аромат Истины
Некий знаменитый, всеми уважаемый и влиятельный купец пришёл к Бахауддину Накшбанди. Он сказал на открытом собрании:
– Я пришёл, чтобы отдать себя в твоё распоряжение и в распоряжение твоего Учения. Я прошу принять меня в ученики.
Бахауддин спросил его:
– Почему ты считаешь, что способен получить пользу от Учения?
– Всё, что я знал и любил в поэзии и учениях древних, что запечатлено в их книгах, я нахожу в тебе, – ответил купец. – Всё, что другие суфийские учителя проповедуют, рассказывают и передают от мудрых, я фактически нахожу в тебе в полноте и совершенстве, которого не встречаю в них. Я рассматриваю тебя как равного среди равных с Великими, потому что я могу ощущать в тебе и во всём, что тебя окружает, аромат Истины.
Бахауддин велел этому человеку уйти, сказав, что он сообщит ему своё решение относительно того, можно ли его принять, в должное время. Через шесть месяцев Бахауддин призвал купца к себе и спросил:
– Готов ли ты публично вступить со мной в обмен мнениями?
– Да, с любовью и охотой, – ответил тот.
Во время утренней встречи Бахауддин вызвал этого человека из круга слушателей и велел ему сесть рядом с собой. Слушателям он сказал:
– Это такой-то и такой-то, всем известный король купцов этого города. Шесть месяцев назад он пришёл сюда, считая, что может уловить аромат Истины во всём, что меня окружает.
– Этот период испытания и отделения, – проговорил купец, – эти шесть месяцев без возможности взглянуть хоть мельком на Учителя, это изгнание заставило меня ещё более глубоко погрузиться в классику для того, чтобы я мог, по крайней мере, сохранить хоть какие-нибудь отношения с тем, кому я хочу служить, – с самим Бахауддином Эль Шахом, совершенно идентичным с Великими.
– Шесть