Беседы о литературе. Алексей Мельников

Беседы о литературе - Алексей Мельников


Скачать книгу
нужно было,

      Чтоб смертну бездну преходило

      Моё бессмертно бытие;

      Чтоб дух мой в смертность облачился

      И чтоб чрез смерть я возвратился,

      Отец! – в бессмертие твое…

      Он прожил потрясающе насыщенную жизнь. Из ничего вылепил в себе историческую фигуру. Из полунищего провинциала – сенатора. Из ученика безграмотного солдата – литературного классика. Заядлый картёжник, нежный сын и супруг, суровый гонитель пугачёвщины, отважный защитник жертв беззакония, расчётливый царедворец, каратель взяточников, слагатель льстивых од и безгранично талантливых посланий, познавший царскую любовь и её же опалу, изваявший, даже отливший чуть ли не в бронзе литературный русский язык и получивший за то пушкинский «выговор», якобы, «дурного перевода с чудесного подлинника» – всё это и есть Гаврила Романович Державин.

      Не напиши он ни строчки, держава всё равно бы узнала Державина. Но он написал, и история России и русского языка прочертила его сильную траекторию, может быть, и не отдавая себе в этом отчёта, то и дело воспарял над ней в порывах более лёгкой словесности. Та обладала, безусловно, массой достоинств, кроме одного, краеугольного, державинского – гравитации. Той самой тяжести, («свинцовой», как упрекал своего великого предшественника великий Пушкин), что придавливает поэтические строфы к земле, сообщая им необходимую устойчивость и отнимает звуковую невесомость, что так желанна стала в стихах впоследствии.

      Глагол времён! Металла звон!

      Твой страшный глас меня смущает;

      Зовёт меня, зовёт твой стон,

      Зовёт – и к гробу приближает.

      Едва увидел я сей свет,

      Уже зубами смерть скрежещет,

      Как молнией, косою блещет,

      И дни мои, как злак сечёт…

      «Тяжесть» державинского стиха осязаема. Увесистость. Объём. Форма. Цвет. Строфы точно не из-под пера, а высечены из камня. Выисканы глубоко в недрах. Отколоты от гигантских льдов. Упали из метеорных потоков. Иные точно расслышаны в грохоте водопадов, орудийной пальбе или даже – победных салютов…

      О росс! О род великодушный!

      О твердокаменная грудь!

      О исполин, царю послушный!

      Когда и где ты досягнуть

      Не мог тебя достойной славы?

      Твои труды – тебе забавы;

      Твои венцы – вкруг блеск громов;

      В полях ли брань – ты тмишь свод звездный,

      В морях ли бой – ты пенишь бездны, –

      Везде ты страх твоих врагов.

      «Образы и слова, – писал о Державине В. Ходасевич, – он громоздил, точно скалы, и, сталкивая звуки, сам упивался их столкновением». «По существу, – продолжал рассуждения о великом стихотворце Ю. Айхенвальд, – эта громкая поэзия отражает в себе как личные настроения самого Державина, так и психологию и даже физиологию блестящего века Екатерины. Её певец, он сумел внутренне объединить на своих страницах то, что относится к ней, к её царствованию, с тем, что составляет его именную субъективность».

      Впрочем,


Скачать книгу