Бедный Бобик. Наталия Терентьева
фамилия?
– Моя? Ведерникова Алена… Владимировна.
– Да не ваша! Мужчины этого?
– Я не знаю… Просто мне звонил какой-то врач сейчас, из консультации…
– Нет у нас мужчин!
– Ни одного? Спасибо. А… а меня сейчас никто не вызывал на анализы? Никто не мог звонить?
– Ну я же сказала, женщина! Не-ту! Вот дурные, а…
– Да, понятно, конечно… – Алена повесила трубку. – Понятно, что ничего не понятно…
Она подошла к полке, на которой стояла старая, послевоенная фотография очень красивой женщины. Женщина смеялась, и белые поля большой шляпы смотрелись бы ореолом, если бы на шляпе не было так много цветов… Бабушка так любила все яркое, веселое, солнечное… что не избавляло ее саму от периодических приступов хандры и недовольства собой и жизнью… Но пролежав два дня с потрепанным «Графом Монте-Кристо» и отключенным телефоном, бабуля решительно вставала, отшвыривая книжку и вместе с ней свою хандру: «Хватит!»
Алена смотрела на фотографию и на себя в зеркале, висевшем на стене.
– Как ты, бабуля, говорила мне всегда? – вздохнула она. – «Р-радуйся, Аленка, р-радуйся! Ты – красавица!» Ничего не понятно, бабуля, в этой жизни. Но я – красавица! Да? Красавица! И умница!.. И сильная… – Алена потрогала живот. – Ты слышишь меня, мой маленький человек? Мама твоя – ужасно сильная! Как большой бегемот! Маму уже давно-давно не тошнит. Мама – просто умница… – Она пошла на кухню, взяла яблоки и морковь, начала чистить их, чтобы сделать сок. – Все делает правильно. Вот сейчас выпьем с тобой свежего соку и пойдем гулять, пораньше, пока машины не испортили весь воздух… И я никого не боюсь… Никого…
Алена села на стул в кухне, посмотрела на фотографию Дениса, которая хранилась над плитой на полочке со специями. Потом взяла портрет и спокойно убрала его в кухонный шкаф между коробками с крупами.
– Видишь, какая у тебя будет красивая кухня… У нас с тобой…
Она, стараясь не плакать, включила соковыжималку.
– Мой малыш… Нам с тобой нужно еще столько сил, столько сил… Р-радуйся, Аленка, р-радуйся… – Алена остановилась на минуту и посмотрела в окно на качающиеся ветви деревьев. – Я твоего папу часто спрашивала: «Ты меня любишь?» Мне так важно было это услышать. А он отвечал: «Ебсессьно! А то!» Или хрюкал в ответ… Я думала, что он стеснялся часто говорить о любви. А может, он просто ничего другого не мог мне сказать?
Алена увидела, как у самой земли две крупные вороны дерутся, отлетая друг от друга на метр-два и снова слетаясь, сталкиваясь изо всех сил. Одна из них была явно сильнее. Вторая вдруг повернулась и, проковыляв несколько шагов, отлетела на приличное расстояние. Интересно, из-за чего они так разодрались? Алена присмотрелась, но не увидела ничего ни на асфальте, ни в клюве у победительницы. Наверно, по моральным соображениям…
Нет, так не пойдет. Алена отвернулась от окна, вылила в высокий стакан сок с пышной оранжевой пенкой. Затем поискала музыку на радио, оставила программу, где звучала жизнерадостная детская песенка и заставила себя подпевать.
– «Р-раз