Богобоязненный. Дэн Джейкобсон
существа юные, на вид безобидные, даже домашние и совершенно равнодушные к нему. Но он осознавал, что боится этих детишек и в их присутствии ощущает собственную ущербность. С самого начала он был убежден: если проговорится кому-нибудь, хотя бы и Элизабет, родные тут же решат, что он выжил из ума, и станут обращаться с ним, как с идиотом. А он повидал и в родном городе, и в других местах, как в таких случаях поступают с людьми, даже с друзьями, будь то старик, старуха, а то и молодой сумасшедший, – свяжут по руками и по ногам, станут бить кнутом и морить голодом, чтобы изнурить темные силы, поселившиеся в человеке. А то и в деревню отвезут, сдадут под надзор продажных и злобных «попечителей».
Нет уж, благодарствуйте. Тут Кобу пришло в голову, что даже такой поворот в жизни может не повлиять на упрямых призраков, – так что благодарствуйте вдвойне. По правде говоря, до сих пор он видел их только в своем доме, больше нигде. Но если он переберется в другой дом или другой город, что им помешает последовать за ним? Если они могут проходить сквозь стены, исчезать в мгновение ока и тут же появляться снова, быть видимыми для него и не видеть его, разве помешает им простая уловка Коба (к примеру) пожить у дочери или, скажем, где-нибудь еще подальше от своего дома – они и там прекрасно устроятся.
В общем, ему оставалось только ждать и надеяться, что эта «фаза» (так он назвал бы подобные обстоятельства, случись все это не с ним) окончится так же внезапно, как началась. Между тем он разными способами пытался перехитрить своих гостей: уходил из дома, громко играл на ребеке[2], не раздвигал занавески на окнах – пусть думают, что в доме никого нет, и еще молился, прося помощи у Бога, в которого не верил. (Стоит ли упоминать, что Он неизменно не отвечал на просьбы Коба.) Поскольку призраки не являлись, когда в доме бывала Элизабет, он начал подумывать, что, возможно, лучше поселить ее в доме, а не отсылать, когда вся дневная работа выполнена.
Бродя по улочкам и переулкам города и по полям за его чертой, Коб мучился очевидным и в то же время глупым вопросом: нуждаются ли дети в его присутствии в доме или они являются туда даже тогда, когда его нет?
Бывало, он поспешно возвращался в дом, чтобы застать их врасплох, подловить в то время, когда им кажется, что он их не видит. Но и тут ему ни разу не повезло.
Давным-давно, еще юношей, Коб читал яванитскую легенду о человеке, которого преследовали свирепые зловонные существа, так называемые Эвмениды, или Фурии. То были призраки из его прошлого, терзавшие его совесть. Он убегал от них, а они неотступно следовали за ним. И вот однажды он перестал от них убегать: рассказал людям о своих мучителях и признался в преступлении, которое навлекло на него гнев Фурий. Лишь только человек сознался – о чудо! – мучители обернулись помощниками, понимавшими его с полуслова. Изменилось и название существ, их стали величать Добрыми гениями. Вдобавок они помогли построить (если Кобу не изменила память) замечательный новый город, где воцарилась справедливость.
Коб был не вполне уверен, что имеет основания
Старинный струнный смычковый инструмент.