Список запретных дел. Коэти Зан
Джека заставило меня поверить, что у Сильвии может оказаться ключ от тайны. Вдруг она знает нечто полезное? Долг звал меня, и впервые за десять лет я почувствовала в себе силы откликнуться. Не исключено, что наконец сработали все эти психотерапевтические штучки или же моя миссия была своего рода самолечением.
Пока мужество не покинуло меня, я открыла другой веб-сайт и забронировала билеты на самолет, а также номер в самом приличном отеле района. После небольшой паузы арендовала машину. Вождение я ненавидела, но в такси меня уж точно не заманить. Все операции я провела под своим псевдонимом – Каролина Морроу. Практичность брала свое: я начала составлять списки.
В путешествие я собралась впервые за пять лет, с тех пор как навестила родителей в Огайо, и та поездка прошла не слишком гладко. Несмотря на трехчасовую задержку в Атланте, я забронировала рейс на «Боинг-767», поскольку у этих самолетов реже всего случались механические поломки. Но едва я взошла на борт, как, несмотря на все предосторожности, меня охватил приступ самой настоящей паники. В итоге меня высадили с рейса, отчего произошла задержка. Понятное дело, некоторые особенно нетерпеливые пассажиры пылали гневом. Знай они мое настоящее имя, то наверняка вспомнили бы меня по репортажам в новостях и проявили понимание. Мне пришлось ждать в аэропорту еще шесть часов, пока санитары не убедились, что я смогу сесть на следующий рейс.
На этот раз жесткие требования к самолетам вынуждали меня лететь через Феникс, закладывая крюк. Маршрут получался продолжительностью в двенадцать часов вместо шести, но только так я могла сохранить душевное равновесие.
И вот настал решающий день. Я взяла с собой совсем немного багажа, но все самое важное. Захлопнув чемодан, вновь ощутила небывалую готовность. Я смогу. Я уверена в своей миссии. Затем, как и в прошлый раз, перед выходом за порог появилось знакомое чувство – мысли в голове путались, грудную клетку сжало. Тяжело дыша, я с трудом подавила этот приступ, вернулась в спальню и подошла к покрытому белой краской комоду.
Выдвинула нижний ящик, в который давно не заглядывала, и достала потрепанный синий фотоальбом. Он сам раскрылся на середине, где в верхнем правом углу, под пленкой, была фотография тринадцатилетней Дженнифер.
Наигранная улыбка, печальные глаза – все это оставалось неизменным после того давнего несчастного случая. Выглядела подруга необычайно серьезной, будто усердно размышляла. Я стояла рядом и что-то оживленно говорила ей, отчего получилась на фото с открытым ртом. Дженнифер погрузилась в свой собственный мир, а я этого даже не заметила.
Я внимательно посмотрела на тринадцатилетнюю себя. Невзирая на наши страхи, выглядела я уверенной, даже счастливой. Теперь мне тридцать один год и я сижу в своей безопасной квартире, глядя в зеркало над комодом. Резкие, угловатые черты лица с возрастом сгладились, а вот темно-каштановое каре до плеч осталось прежним. Карие глаза кажутся почти черными на фоне бледной кожи, слегка тронутой