Эта короткая счастливая жизнь. Виталий Вавикин
менялось. Посуда мылась. На столе появлялась еда. Но девушку сфотографировать удавалось крайне редко. «Может быть, она ходит на работу?» – подумал Лаверн и сам испугался своих мыслей. Что это? Он спятил? Ходит на работу! Да вы только послушайте его!
Он дождался ночи и, отключив вспышку, сделал несколько десятков фотографий. Ничего. На следующий день он повторил это, но на час раньше. Ничего. Значит, она возвращалась позднее. Лаверн снова рассмеялся, но остановиться не смог. Он фотографировал и фотографировал, дожидаясь, когда придёт новое письмо. Одинокая. Усталая. Приходившие ей письма, были другими. Десятки людей, которые писали ей, словно никогда не знали её. Для них она была обворожительная и желанная.
– Ещё не устали? – спросила его девушка в ателье.
Лаверн улыбнулся и пожал плечами. Забрал фотографии и закрывшись в своей комнате, открыл конверт. Сердце бешено забилось в груди, когда он увидел знакомое лицо. Усталое и заплаканное. Лаверн прикоснулся к нему пальцами. Не к женщине. Нет. Он прикасался к тайне, которая пришла к нему, сделав своим рабом.
На какое-то мгновение ему показалось, что он слышит тихие всхлипы. Вышел из комнаты. На кухне никого не было, но всхлипы не прекратились. Кто-то сидел за столом. Лаверн взял фотоаппарат и сделал дюжину снимков. Проявил утром и увидел Фанни. Она сидела за столом, положив голову на сложенные руки. Белые волосы были растрёпаны. Платье на плече разорвано.
Лаверн смотрел на стол, смотрел на фотографию и не мог поверить, что это происходит с ним. Но теперь он знал её голос. Даже не голос, а тихие всхлипы.
Взяв фотоаппарат, он устроился на кухне и стал ждать. В начале двенадцатого хлопнула входная дверь. Лаверн сделал несколько фотографий. Прислушался. Каблуки простучали где-то совсем рядом. Он снова нажал на спуск. Услышал, как в ванной включили воду. Постоял, не решаясь войти, но под итог открыл дверь и сделал несколько снимков. Где-то за спиной зашуршала одежда. Лаверн подошёл, сфотографировал. Почувствовал запах пудры и крема. Почувствовал запах поджариваемых яиц. Навёл объектив на плиту. Услышал звон посуды. Почувствовал запах сигарет. Прошёл вслед за шагами в спальню. Отключил вспышку и сфотографировал кровать, молясь, чтобы Синтас не проснулся.
– Вы что, больной? – спросила его девушка в ателье.
Он не ответил. Забрал конверт с фотографиями и, купив две пачки сигарет, пошёл в парк. Выбрав скамейку под старым вязом, он закурил. Конверт лежал у него на коленях. Жизнь, которую он вчера слышал. Жизнь, запахи которой он вчера вдыхал. Лаверн достал фотографии. И жизнь, которую он сегодня может увидеть.
Глава четвертая
Сон. А в том, что это сон, Лаверн не сомневался ни на секунду. Фанни пела на сцене. Пела без слов. Мужчины за столиками курили. Синий дым окутывал бар, затягивал его пеленой.
– Ещё пива? – спросила официантка.
Лаврен кивнул. Сделал глоток и сплюнул обратно в кружку. Никакого вкуса. Никакого запаха. Он достал сигарету без фильтра и закурил. Светловолосый пианист сфальшивил, сжал в зубах сигарету