Пороки. Евгения Савченко
Фрейд?!
Протянув ему книги обратно, я обиженно надулась:
– Не стану я это читать. Все говорят, Фрейд – извращенец.
Но Юлий уже засунул руки в карманы, не собираясь ничего у меня забирать. Он недовольно сощурился, тихо спросив меня, словно его никто не должен слышать:
– Все говорят… А что думаешь ты?
– А я думаю, что мне не стоит тратить время на чтение этого.
– Напрасно, – Юлий пожал плечами. – Книги уже оплачены, так что можешь оставить их себе. Будешь демонстрировать их друзьям, хотя бы делая вид, что ты наплевала на общее мнение.
Мы шли молча, не обговаривая маршрут. И это было ни к чему – пункт назначения был и так понятен. Юлий не вынимал руки из карманов. Так странно: сегодня более ветреный день, чем вчера, но ни одна пуговица на его френче не застегнута. А вчера вечером он шел, укутавшись так, словно на асфальте уже лежал иней.
В Доме, Где Никогда Не Запирается Дверь нас уже ждали. Вернее, ждали его, Серого Кардинала. Сатира подбросила в воздух багровые бархатные лепестки нежных цветов, как только мы вошли. Увидев меня, она состроила недовольную гримасу, которая в мгновение испарилась, едва она перевела взгляд на Юлия:
– Выгуливал Кнопку?
Он как-то с натяжкой ухмыльнулся и, подойдя к ней ближе, нежно провел тыльной стороной ладони по её шее:
– От цветов что-нибудь осталось?
Её глаза загорелись и, отвечая ему, она смотрела на меня:
– Изумительный букет. Благодарю тебя. – чмокнув его в щеку, она помчалась в Песочную Комнату, на ходу отрывая лепестки от нескольких роз, что были в ее руке, и подбрасывая их вверх.
Серый Кардинал, тихо смеясь и качая головой, направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
Тод остановил меня, когда я намеревалась пойти вслед за ним:
– Сатира недовольна.
– Плевать мне на Сатиру.
– Было бы плевать, ты не отвечала бы шепотом, боясь, что кто-то может услышать.
Его слова рассердили меня. Я решительно направилась в сторону Песочной Комнаты. Мне и самой было непонятно, зачем я это делаю, но в голове крутилась идея «Сейчас я ей всё выскажу!».
– Стой! Зачем? – Тод споткнулся и не смог меня удержать.
Распахнув дверь, я увидела Сатиру. Присев на пол, она отрезала с катушки тонкую черную ленту, предназначенную для упаковки подарков. Огромное количество стеклянных сосудов разной формы стояло на полу, подоконнике, на стопках книг. Во многих красовались перевязанные лентами букетики темно-красных роз. А асбестовая ткань пола была буквально застелена беспорядочно лежащими багровыми цветами. Перевязав очередной букет, Сатира начала собирать новый из роз, лежащих на полу.
Я ещё раз посмотрела на букеты. Стояли они в чем попало. Она использовала и прозрачные вазочки, и простые банки, и высокие бокалы, и какие-то колбочки и пробирки, напоминающие мне школьный кабинет химии.
– Я собрала всё, что было стеклянного, – словно читая мои мысли, сказала Сатира тоном наивной девочки. – Но если ты найдешь