Тайна Дамы в сером. Ольга Строгова
хотел дослушать оперу).
Татьяна Эрнестовна, заколебавшись в какой-то момент, посмотрела вниз, в яму, где первая скрипка, блестя лысиной, вдохновенно терзал смычком свой стонущий инструмент; потом перевела глаза на классический профиль ушедшего в себя Карла и решительно замотала головой.
После спектакля скрипач нашел их в гардеробной и застенчиво сообщил, что приглашен на ужин к дирижеру, по традиции устраиваемый после премьерного спектакля, и вынужден поэтому расстаться со столь приятной компанией, если только… одна из дам не окажет ему честь сопровождать его. Этой просьбе предшествовали краткие переговоры, для которых скрипач, извинившись перед дамами, отвел Карла в сторону.
Говорили они, естественно, по-немецки, Альфред – быстро и взволнованно, Карл – негромко и спокойно, как всегда.
– Ну скажи мне, признайся, которая из женщин – твоя? Или… все три?
– Ни одна из них. Просто знакомые.
– Да что ты говоришь! А черненькая хороша, очень хороша…
– Да. И тем не менее.
– Как жаль, что она не говорит по-немецки… И та, высокая, тоже. Ты ведь знаешь, я не люблю английский и не люблю молчать или говорить один! Мое сердце жаждет общения! Значит, мне остается только блондинка, хотя она и слишком сухопарая…
– Заткнись, Альфред. Это порядочные женщины, учительницы, а не хористки из мюзик-холла.
– Господи, Карл, когда ты перестанешь быть идеалистом! Ну ладно, молчу… Значит, ты не будешь против, если я попытаю счастья?
– Я уже сказал тебе, они просто мои знакомые. Но если ты, швабский поросенок, позволишь себе обидеть или хотя бы огорчить одну из них…
– Все-все, я понял вас, господин учитель! Разрешите вернуться к дамам?
– Идите, Шнитке, – разрешил Карл.
И скрипач пошел. И получил ответ.
Манечке, которая не собиралась принимать предложение скрипача, даже стало его немножко жалко, и она всерьез рассердилась на Татьяну Эрнестовну. Что это она, в самом деле? В ее ли возрасте и с ее внешностью отказываться от подобных предложений? И ведь не кто-нибудь, а известный скрипач. Иностранец, опять же.
Ирина Львовна, с которой Манечка обменялась негодующими взглядами, была совершенно того же мнения. В раздражении она даже двинула Татьяну Эрнестовну локтем в бок, но та сделала вид, что ничего не заметила.
Потому что в этот момент Карл посмотрел на нее. И скрипач тоже смотрел на нее, и было во взгляде скрипача, кроме недоумения и разочарования, нечто, весьма похожее на уважение. Двое мужчин, и каких мужчин, смотрели на нее с интересом, а такое в ее жизни бывало не каждый день; Татьяна Эрнестовна мигом воспрянула духом.
У нее были все основания считать, что приглашение скрипача адресовано в основном ей; она могла также ожидать, что Карл поймет и оценит по достоинству причину ее отказа.
Но вот то, что он, по ее мнению, должен был теперь предпринять какие-то шаги, чтобы избавиться от назойливых спутниц или по крайней мере выказать ей, Татьяне Эрнестовне,