Перед рассветом. Александр Никитин
кто этот человек, что их разнимал? – поинтересовался я. Уж больно приметным был этот компаньон. Он выделялся даже среди рыцарей, было в нем что-то такое, но не мог понять что! Какая-то сила…
– Видел, у него через левое плечо перекинута перевязь с вышитым на ней знаком? – спросил Мако, и я кивнул в ответ. – Это адьюраций, от старого наречия adjuratio – «принесший клятву». Их еще в просторечии иногда паладинами называют. Увидишь где этот знак, знай: рядом один из них. Им положено носить его не снимая.
– А почему?
– На левом плече обычно носят знаки принадлежности, гербы господ и сюзеренов, цеховые и гильдейские метки. А им запрещено вступать в какие-либо объединения или иметь хозяев, потому они и носят на плече этот знак. Показывая тем, что не принадлежат никому.
– И они такие особенные?
– Адьюрации – это люди, взявшие на себя какой-либо обет. Цель, если так можно сказать, – Мако хитро прищурился. – Ты спросишь, отчего его так безропотно послушали. Иногда в качестве свидетелей обета берут богов или людей, однако обычно судьей выступает только совесть самого человека, и тот, кто добровольно и добросовестно исполняет свою клятву, имеет особое уважение. В частности, в Сабире любой рыцарь почтет за честь идти с таким адьюрацием бок о бок.
Тут я задал самый волнующий меня вопрос:
– А что это за Паж, которого он упомянул в разговоре?
– Я слышал эту историю, но не уверен, что смогу рассказать ее так же хорошо, как кто-нибудь из рыцарей. Однако, Вильф, если у тебя есть желание, могу поведать ее.
Я удовлетворенно кивнул, устроился поудобнее, чтобы лучше видеть великолепие расцветающих на небе звезд и стал внимательно слушать рассказ Мако…
Глава 1
Переступаю с ноги на ногу и пытаюсь согреться. Уже двадцатое число, и погода начинает становиться по-настоящему осенней, однако промозглый холод не спасает и мне по-прежнему хочется спать. Веки слипаются, накатывает дремота. Глаза заволакивает сонливый туман. В нем тают очертания, а предметы вокруг деформируются и преображаются. Еще немного, и я уже не во дворе пыльного замка, а на праздничном ристалище.
По краям поля высятся трибуны, полные народа. Я поворачиваю голову и вижу, как сходятся стоящие на противоположных концах ристалища пестрые всадники. Они галопом мчатся навстречу друг другу, стараясь поразить противника копьем. Неясный шум урывками звучит в ушах, и на миг изображение подергивается. Рыцари встречаются, раздается громкий звон, за ним взволнованные крики прокатываются по трибунам, и один из всадников падает на землю.
– Пр. ни. сь, Га. р-р-рет! – смущает чей-то голос мой слух.
Трибуны взрываются аплодисментами и похвалой в адрес победителя, к его ногам летят цветы. Он приветственно машет толпе, поднимает забрало шлема, и я вижу свое лицо! Этот всадник – я!!! Я рыцарь-победитель!
Звонкая пощечина возвращает меня к реальности, и я открываю глаза.
– Гарет, еще немного и ты прочешешь стену своей спиной! – насмешливо упрекнул меня Гавейн.
– Прости