Джульетта. Энн Фортье
фаянсовые таблички. Они помогут сориентироваться, в какой контраде вы находитесь. Ваша семья, Толомеи, принадлежит к контраде Совы; вашими союзниками являются Орел, Дикобраз и… остальных забыла. Для сиенцев контрады составляют смысл и суть жизни: это и ваши друзья, и ваши соседи, ваши союзники и ваши соперники. И так круглый год.
– Значит, моя контрада – Сова, – с удовольствием повторила я, вспомнив, как Умберто порой называл меня встопорщенной совой, когда я была не в настроении. – А к какой контраде принадлежите вы?
В первый раз за весь наш долгий разговор Ева-Мария опустила глаза: вопрос оказался ей неприятен.
– Ни к какой, – пренебрежительно сказала она. – Нашу семью изгнали из Сиены много веков назад.
Задолго до приземления во Флоренции синьора Салимбени настояла на том, чтобы подвезти меня в Сиену. Это ей по дороге домой в Валь-д’Орсию, объяснила она, и никакого тут беспокойства. Я возражала, что прекрасно доберусь на автобусе, но Ева-Мария явно не доверяла общественному транспорту.
– Dio santo![6] – воскликнула она, когда я отклонила ее сердечное предложение. – Почему вы хотите ждать автобус, который ходит раз в три часа, если можете прекрасно доехать со мной на новой машине моего крестника? – Видя, что я готова сдаться, она очаровательно улыбнулась и, приблизов ко мне лицо, выложила основной козырь: – Джульетта, я буду страшно разочарована, если нам не удастся продолжить этот интересный разговор!
Рука об руку мы прошли таможню, где офицер едва взглянул в мой паспорт, будучи не в силах оторваться от декольте Евы-Марии. Потом, когда я писала претензию на пропавший багаж, заполняя целый ворох бланков карамельного цвета, Ева-Мария стояла рядом, постукивая по полу лодочкой от Гуччи, а багажный клерк клялся жизнью, что лично займется поисками моих чемоданов, пусть даже для этого придется обыскать полмира, и в любое время дня и ночи привезет их в Сиену, в отель «Чиусарелли», – адрес, который Ева-Мария написала на листке губной помадой и сунула ему в карман.
– Понимаешь, Джульетта, – объяснила она, когда мы вместе вышли из терминала, катя в тележке одинокую сумочку Евы-Марии. – Пятьдесят процентов они видят, а остальные пятьдесят процентов им кажется, что они видят. А! – Она возбужденно замахала черному седану с работающим мотором, занявшему полосу для пожарных машин. – Вот и он! Прекрасный автомобиль, правда? – Она ткнула меня локтем и подмигнула: – Новая модель.
– Вот как? – вежливо сказала я. Машины никогда не были моей страстью, в основном потому, что к машине, как правило, прилагался парень. Дженис с ходу определила бы марку и модель и внесла бы в список дел непременно переспать с владельцем тачки, припарковавшись где-нибудь в живописном местечке на побережье Амальфи. Нет нужды говорить, что ее список дел радикально отличался от моего.
Ничуть не задетая моим равнодушием, Ева-Мария притянула меня поближе и прошептала на ухо:
– Ничего не говори, я хочу сделать сюрприз. О, ну какой же он у меня красавец! –
Господи!