Волчья сотня. Наталья Александрова
Азаров собирался к даме своего сердца. Ивана он отослал из дому с какими-то поручениями. Раздался стук в дверь. Поскольку в доме никого не было, полковник накинул френч и, не успев застегнуться, отворил дверь. На пороге стояла та, к кому собирался он сейчас идти, чтобы провести вечер. Софья Павловна тяжело дышала, грудь ее вздымалась. Щеки ее горели, глаза сверкали, волосы выбились из-под шляпки. Пораженный полковник отступил внутрь, не успев вымолвить ни слова. Она проскочила в дверь, незаметно для Азарова оглянувшись по сторонам. В переулке никого не было, никто не мог ее видеть.
– Вы… – опомнился Азаров, – Софья Павловна, вы… как вы здесь?
«Обыкновенно», – раздраженно подумала она, но промолчала.
– Простите, я… совсем не ожидал. – Он торопливо застегивал френч.
Софья Павловна глубоко вздохнула и начала представление. Шляпа и перчатки полетели на диван, она подошла к полковнику вплотную и посмотрела ему в глаза требовательно и тревожно. Потом вдруг отскочила в сторону и закрыла лицо руками.
– Нет, – глухо донеслось до Азарова, – нет, не могу, не могу поверить…
– Но что такое, что случилось? – бормотал ошеломленный полковник.
– И вы еще спрашиваете, что случилось? – Теперь она стояла перед ним, грозно сверкая фиалковыми глазами. – Вы, вы еще имеете совесть недоумевать по поводу происшедшего? Вы – низкий, бесчестный человек! Вы думаете, что раз сейчас война, то в такое страшное время можно безнаказанно издеваться над несчастной одинокой женщиной, можно играть ее чувствами… – Тут Софья Павловна сочла необходимым грациозно упасть на диван и разразиться рыданиями.
Полковник Азаров совершенно потерял голову. Вид любимой женщины, так откровенно страдающей, привел его в неистовство. Он упал на колени перед ней, он целовал ее руки, которые она пыталась отнять, – словом, сцена была достойна немого кинематографа. Наконец Софи, чувствуя, что такая опасная близость приводит влюбленного полковника совершенно к определенным мыслям, как и всякого нормального мужчину, села на диване и оттолкнула своего обожателя.
– Не прикасайтесь ко мне! – вскрикнула она.
В суматохе Азаров не заметил, что глаза ее совершенно сухи. Когда нужно, Софи умела вызвать настоящие слезы, но в данном случае решила не тратить силы.
– Давайте объяснимся раз и навсегда, – горько проговорила она.
– Но в чем, в чем вы меня обвиняете? – вскричал он, в свою очередь, засверкав глазами.
– Я хочу знать, зачем вам понадобилось меня обманывать. Вы уверяли меня в искренности своих чувств…
– Но это так, вы же знаете, что я вас люблю!
– Да? А к кому же тогда вы ездите по ночам? – Вопрос вылетел, как пуля из пистолета.
Удар был силен, полковник застыл на месте.
– Да-да, – она продолжала давить, не давая ему опомниться, – вы обманщик, вы говорите женщине, что не можете без нее жить, а сами по ночам развлекаетесь с другой!
– Но… с чего вы взяли, что я езжу куда-то по ночам? – пытался полковник