Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой
участие и участием своим испортила настроение Наташи.[626]
– Скажите, моя милая, – сказала она – кто вам приходится Мими? дочь верно?[627]
Но Наташе сразу не понравился тон гостьи, не захотелось ей с этой дамой играть в куклы, не понравилось ей, что под нее, видимо не скрывая того, подделываются.
– Non, madame, ce n'est pas ma fille, c’est une poupée![628] – сказала она резко, смело и таким тоном, который не позволял возражений, присела и своей грациозной походочкой, вздрагивая коротенькой юбочкой, направилась к двери.[629] Было ли это учтиво или дерзко никто не разобрал, все[630] засмеялись, удержали ее и вызвали жениха Мими, Бориса, молодого графа, Nicolas, и Соню, которая еще держала в руках куклу.
2.
[631]Видно было, что у этой молодежи там, откуда они все прибежали, были совсем другие[632] разговоры и радости, чем comtesse Apraksine и талала талала. Все[633] точно в холодную воду попали в эту гостиную.[634]
– Борис, – (а не Барис, как выговаривают по русски) сказала графиня,[635] – как тебе не стыдно в куклы играть, а уже офицер?
Борис высокой,[636] шестнадцатилетний юноша, улыбнулся и не отвечал.
– Что, maman не приезжала? – сказал он, видимо желая перестать быть ребенком и вступить в разговор с большими.
– Нет еще.
– Борис Щетинин, сын княгини Анны Васильевны, – сказала графиня, указывая на него гостье.
– Ах, я очень знала Анну Алексеевну у княгини Мещерской в 18..м году. Она здесь?[637]
– Ma mère est en ville, madame, mais elle vient de sortir,[638] – сказал Борис.
– Мама, зачем он говорит, как большой, я не хочу – закричала Наташа. Борис улыбнулся на Наташу и продолжал[639] разговор с гостьей.
Между тем граф, чтобы занять гостью барышню, счел нужным знакомить ее с своими. Он по порядку, с гордым и довольным лицом, начал представлять своих детей. Довольство собою, своею семьею, было общею чертой всех членов этого[640] дома.
– Лизу вы знаете, вот она, – сказал граф, указывая на красивую блондинку старшую, <чопорно> сидевшую в гостиной и разговаривавшую с барышней, – вот это моя вторая – Соня. Племянница, но всё равно что дочь. Как видите, пятнадцать лет, а еще играет в куклы.[641] Говорят, это хорошо. – Соня, толстенькая, черная брюнетка, с блестящими глазками, чудной косой, два раза обвивавшей голову, с открытыми красными и, как peau de chagrin,[642] шаршавыми руками и шеей, присела по детски и подошла к барышне. Она сконфузилась и не знала, что говорить.[643]
– Ну, а это мой сын, танцор и певец, и поэт, и всё что хотите, студент, как видите, но теперь идет в гусары. <Nicolas>[644] поклонился.
– Мы знакомы с m-lle N. – сказал он.[645]
– А это мой меньшой, по прозванью клоп, а в крещении Петрушка, – сказал граф, ловя за пухлую красную щеку <толстого неуклюжего с вихрами мальчугана, которому, видимо, здесь совсем не нравилось>.[646]
–
[Нет, это не моя дочь, это кукла!]
<Она вчера приехала из Петербурга и немного устала с дороги>. Она здесь <Non, madame, mais j’attends l’arrivée de ma mère d'un moment à l’autre [Нет. Но я ожидаю приезда моей матери с минуты на минуту] – сказал Борис степенно>
[Моя мать в городе, но она только что выехала,)
[как шагреневая кожа,]
– Я слышала, что у вас прекрасный голос, – сказала ему девица.
– Il y a quelques personnes qui ont la bonté de me le dire [Некоторые по доброте мне это говорят], – сказал он, очень довольный своей фразой. <Борис хорошо держал себя, скромно, прилично и достойно> но Nicolas, несмотря на свои пятнадцать лет, поражал своим <тактом, развязностью и грациозной свободой обращения> уменьем говорить и смелостью и приятными твердыми звуками и интонациями голоса.