Пожар на Хайгейт-райз. Энн Перри
доктора Шоу была в гораздо менее критическом состоянии, так что Томас покинул больницу, взял кеб и поехал вниз по Хайгейт-райз и через Холлоуэй по направлению к Севен-Систерз-роуд, к дому ее родственников, где она нашла приют. Адрес ему сообщил Мёрдо. Дом оказался маленьким, опрятным и ветхим, точно таким, каким он и ожидал его увидеть, и внутрь его впустили с неудовольствием, только после продолжительных пререканий.
Кухарку он обнаружил сидящей на постели в самой лучшей спальне дома, всю завернутую в покрывала, скорее ввиду непристойности того, что ее посещает незнакомый мужчина, нежели для защиты от холода. У нее обгорела одна рука, и еще она потеряла часть волос, отчего выглядела какой-то скособоченной и ощипанной; если бы не эта трагедия, женщина выглядела бы даже забавно и смешно. А в такой ситуации Питту было очень трудно сохранять на лице серьезное выражение.
Ее родственница, племянница, вся кипя от раздражения и негодования, упорно и назойливо оставалась в комнате.
– Миссис Бэббедж? – начал Питт. Всех кухарок всегда именовали «миссис», независимо от того, были они замужем или нет.
Она с тревогой посмотрела на него, и ее ладонь взлетела ко рту, подавляя вскрик.
– Я не причиню вам никакого вреда, миссис Бэббедж…
– Хто вы такой? Чиво вам нада? Я вас ни знаю. – Она нагнулась вперед, словно его присутствие грозило ей физической опасностью.
Томас быстро сел на маленький стул, стоявший прямо позади него, и попытался ее успокоить. Она была явно все еще под воздействием сильного шока, скорее эмоционального, чем от полученных ожогов, которые, по всей видимости, были незначительными.
– Я инспектор Питт, – сказал он, представляясь и избегая при этом слова «полиция». Томас отлично знал, как слуги из респектабельных домов не любят даже малейших упоминаний о преступлениях и терпеть не могут общаться с полицией. – Это мой долг – сделать все, чтобы выяснить, как начался пожар.
– Ток’ ни у меня в кухне! – заявила она столь громким голосом, что испугала свою племянницу, которая охнула и с шумом вдохнула. – Ни удумайти обвинять мине или Дорис! Уж я-то знаю, как обращацца с плитой. Никада у мине даже уголек из ние ни выпадал, никада! Ни гаваря уж о том, чтоб поджечь наш дом!
– Нам это известно, миссис Бэббедж, – успокаивающе сказал инспектор. – Пожар начался не в кухне.
Она вроде как немного успокоилась, но ее глаза оставались широко открытыми, и в них сохранялось испуганное выражение, а пальцами она продолжала мять и тискать тряпку, изображавшую носовой платок, пока пальцы не покраснели от беспрерывного трения. Она боялась поверить ему, подозревая, что это какая-то ловушка.
– Пожар начался от преднамеренного поджога портьер в четырех разных комнатах первого этажа, – развил он свое заявление.
– Как тока эта в голову каму магло прийти! – прошептала она, еще сильнее стискивая платок. – Зачем вы пришли к мине?
– Потому что вы могли заметить в тот день что-то странное, кого-то незнакомого, болтающегося рядом с домом…
Еще произнося это, Питт понял, что дело тут безнадежное. Кухарка