Сердце тени. Екатерина Стадникова
стоило. Опустившись на одно колено и склонившись так, чтоб человечку не пришлось больше задирать голову, Коллоу как мог мягко, но в то же время серьезно заговорил:
– Ты очень ответственно отнесся к своим обязанностям. Это похвально. – Ужас на лице собеседника сменился крайней степенью смущения. – Если бы всякий мог узнать меня в лицо, хорош бы я был.
– Вы правда не сердитесь, Сэр? – почти пискнул Иеремая.
– Нет, – подтвердил Джулиус. – Более того, я доволен, что ты поступил именно так. А теперь мне нужна помощь.
– Сэр, да, Сэр! – вытянувшись в струнку и сложив руки по швам, отчеканил ничего не понимающий, но счастливый карлик.
Теперь бедняга гордо вышагивал впереди, но цель оказалась достигнута. Сомнения улетучились, оставив место решимости: в конце концов, это всего лишь возвращение к истокам.
В тупике царствовал полумрак.
– Я могу зажечь лампы, – сообщил Иеремая.
– Не нужно, – покачал головой Коллоу. – Можешь быть свободен. Обратную дорогу я найду сам.
– Как скажете, Сэр, – карлик поклонился и пропал.
Бродячая дверь не подавала признаков жизни. Она выглядела много старше стен: едва ли Галерея позволяла ремонтировать себя. Тяжелая темная дверь, испещренная прожилками и царапинами, закованная в узорчатые металлические скобы, внушала благоговение и страх. Железная маска с узкими прорезями глаз смотрела прямо Джулиусу в лицо.
– Я здесь, чтобы забрать свое. Пропусти, – тихо произнес тот, ставя чемоданчик у ног.
Маска пришла в движение. Она широко открыла рот, обнажая острые серебристые зубы, а глубоко в горле показалась замочная скважина.
Гоблинский порошок перестал действовать не так давно, Джулиус почувствовал это еще на улице. Шаг в тени… туда, где нет ничего невозможного. В такие моменты он прекрасно понимал больных инумброманией.
Так или иначе, дверь оказалась за спиной, а это главное.
Длинная пустая комната, точно высеченная в скале, давила со всех сторон, но стоило нарушить тишину, как шорох дыхания обернулся утробным гулом. Шершавые стены начали меняться: тысячи лиц с черными безднами пустых глазниц сменяли друг друга, наполняя комнату леденящим кровь шепотом. Невнятные звуки, переплетаясь, обретали четкость, заставляя двигаться вглубь.
– Да иду я, иду, – отмахнулся Коллоу.
Шепот умолк, позволяя звенящей тишине заполнить Галерею. Стук подкованных сапог звонко метался между потолком и полом. То там, то тут просыпались тусклые голубые огни, разгоняя вязкий мрак, – чем дальше, тем ярче. Наконец, прямая комната, больше похожая на просторный коридор, уперлась в грубую стену.
– …ты пришел … – тысячи невнятных голосов сплелись в один.
– Разве это не очевидно? – Долгие речи магических существ и предметов порой выводили из себя.
Галерея отозвалась ехидным смешком. Джулиус предусмотрительно отступил на шаг, потому что на стене стремительно нарастало огромное, в человеческий рост лицо. Оно словно бы пыталось отделиться