Игра в саботаж. Ирина Лобусова
препаратов? – Емельянов снова склонился над бумагой, записывая показания подруги.
– Нет, – мотнула головой Лушко. – У нее вообще не было лекарств в квартире. Насчет таблеток у нее были просто средневековые взгляды. Я еще смеялась над ней из-за этого.
– А если бы вам сказали, что в ее комнате нашли такой препарат, как нембутал, что бы вы подумали?
– Что это не ее! Что принес другой кто-то. А что это такое? – Вопрос Валерии прозвучал абсолютно искренне.
– Кира жаловалась когда-нибудь на то, что плохо спит? – Емельянов не ответил, а спросил сам.
– Нет. Со сном у нее было все в порядке. Она жаловалась только, что не высыпается, когда ночные съемки на киностудии, а она на гриме. А вообще она всегда так легко и быстро засыпала, что я даже завидовала ей. Могла прямо стоя заснуть, – улыбнулась непроизвольно Лушко.
– Откуда вы это знаете?
– Мы как-то ездили с ней отдыхать на Каролино-Бугаз, жили в одном номере, и я видела. У нее вообще все со здоровьем было в порядке.
– Она пила алкоголь?
– Очень мало, не злоупотребляла. Пила только шампанское, а крепкие напитки не переносила.
– Вы не знаете, у нее были с кем-нибудь конфликты – может, на работе, с соседями?
– Нет, что вы, – Валерия снова улыбнулась, теперь уже иронично. – Понимаете, Кира всегда была очень хитрой и держала все свои эмоции при себе. Никаких конфликтов у нее никогда не было.
Больше Емельянов, как ни старался, не услышал ничего интересного. Но подруга Киры и без того наговорила достаточно. Убийство, похоже, подтверждалось.
Не то чтобы Константин Емельянов не любил работать. Просто в первую очередь он любил заниматься интересными, запутанными делами. Убийство гримерши с киностудии – он теперь четко определял это дело как убийство и был уверен, что не ошибается, – показалось ему интересным, здесь была какая-то головоломка. И вот когда интересное дело разбавлялось рутинной мелочью, типа взрыва дома, это всегда выводило его из себя. Но делать было нечего, работать по этому делу все равно было нужно.
А трудиться Константин любил с комфортом. Поэтому он не поехал сразу на Пролетарский бульвар, а отправился на работу, в свой кабинет. Шофер был в восторге – как и Емельянов, он тоже не любил гонять машину по пустякам.
На работе пришлось выслушать истерику начальства по нескольким текущим делам, обсудить на летучке оперативные планы, переговорить с кем-то из коллег. И когда наконец Емельянов добрался до своего кабинета, голова его раскалывалась так, что он едва мог стоять на ногах.
Однако в кабинете его ждал приятный сюрприз: едва он открыл дверь, как на пороге, следом за ним, сразу возник эксперт – тот самый бывший врач, с которым у него сложились почти дружеские отношения.
– Видел, как ты проходил по коридору, – нахмурился эксперт, – и пошел следом за тобой. Ты видел себя в зеркале? Смотреть тебя страшно!
– Ясновидящий, – Емельянов вымученно улыбнулся. – Действительно, у меня болит голова. На погоду, наверное.
– На погоду, –