Величайший эксперимент. Олег Васильевич Фролов
комитетов бедноты," "как пролетарских организаций" (I, 38-143) "держались как власть, потому что опирались на все крестьянство в целом." (I, 38-178) и ""чем дальше будут двигаться завоевания Октябрьской революции, чем глубже пойдет этот переворот, который начат ею, чем прочнее будут закладываться основы завоеваний социалистической революции и упрочение социалистического строя" (I, 36-377)
Следовательно, формулировка "Великая Октябрьская социалистическая революция" появилась после жизни В.И.Ленина, появилась намеренно, чтобы обосновать взятый во второй половина 20-х – 30-х годах XX века курс на социалистическое строительство в СССР.
II
Для В.И.Ленина "интересы социализма, интересы мирового социализма выше интересов национальных, выше интересов государства". (I, 36 – 341,342) "Для пролетария не только важно, но существенно необходимо обеспечить его максимум доверия в пролетарской классовой борьбе со стороны инородцев". (I, 44 – 359) "В национальном вопросе политика завоевавшего государственную власть пролетариата … состоит в неуклонном фактическом проведении в жизнь сближения и слияния рабочих и крестьян всех наций в их революционной борьбе за свержение буржуазии". (I, 38 – 111)
Он требовал, "чтобы мы никогда не относились формально к национальному вопросу, а всегда учитывали обязательную разницу в отношении пролетарской нации угнетённой (или малой) к нации угнетающей (или большой)", (I, 45 – 380) для того "чтобы унаследованное от капитализма недоверие трудящихся масс разных наций ии озлобление рабочих угнетённых наций против рабочих угнетательских наций было полностью рассеяно и сменилось сознательным и добровольным союзом". (I, 38 – 111) "Со стороны рабочих тех наций, которые были при капитализме угнетателями, требуется особая осторожность в отношении к национальному чувству угнетенных, … содействие не только фактическому равноправию, но и развитию языка, литературы трудящихся масс угнетавшихся ранее наций", (I, 38 – 111) "угнетенных доселе или "бывших неравноправными наций", (I, 39 – 304) "росту и распространению литературы на родном для каждого языке". (I, 39 – 304)
Особо обращая внимание на то, что "надо ввести строжайшие правила относительно употребления национального языка в инонациональных республиках, входящих в наш союз, и проверить эти правила особенно тщательно". (I, 44 – 361,362)
Подчёркивал, что "мы защищаем не великодержавность: от России ничего не осталось, кроме Великороссии, – не национальные интересы". (I, 36 – 341,342)
Указывал на "унаследованное от эпохи царского и буржуазного великорусского империализма" недоверие к "великороссам". (I, 38 – 94,95) "Трудящиеся массы других наций были полны недоверия к великороссам, как нации кулацкой и давящей". (I, 38 – 182) Но это недоверие "быстро исчезает у трудящихся масс наций, входивших в состав Российской империи, исчезает под влиянием знакомства с Советской Россией", которое, однако, "не у всех наций