Вешние воды Василия Розанова. А. Ф. Малышевский
есть рок. Писательство есть fatum. Писательство есть несчастье».
«Талант у писателя невольно съедает жизнь его. Съедает счастье, съедает все. Талант – рок. Какой-то опьяняющий рок».
«Лучшее в моей литературной деятельности – что десять человек[274] кормились около нее. Это определенное и твердое. А мысли?.. Что же такое мысли… Мысли бывают разные».
Теперь В. В. Розанов – обеспеченный и заметный столичный журналист, активный участник светской жизни, петербургских литературно-философских салонов. Многошумные, многолюдные, затягивающиеся далеко за полночь ивановские среды (в петербургской квартире поэта Вячеслава Иванова, так называемой башне Иванова, собиралась литературно-артистическая петербургская интеллигенция). Вечера в легендарном доме Мурузи[276] у писателя Дмитрия Сергеевича Мережковского и его жены – поэтессы Зинаиды Николаевны Гиппиус.
«Раз, когда с Гиппиус перед камином сидели с высокой проблемой, – звонок: из передней в гостиную дробно-быстро просеменил, дрожа мягкими плотностями, невысокого роста блондин с легкой проседью, с желтой бородкой, торчком, в сюртуке; но кричал его белый жилет, на лоснящемся, дрябло-дородном и бледно-морковного цвета лице глянцевели очки с золотою оправой; над лобиной клок мягких редких волос, как кок клоуна; голову набок клонил, скороговорочкою обсюсюкиваясь; и З. Н. нас представила:
– Боря!
– Василий Васильевич!
Это был – Розанов[277].
Уже лет восемь следил я за этим враждебным и ярким писателем, так что с огромным вниманьем разглядывал: севши на низенькую табуретку под Гиппиус, пальцами он захватывался за пальцы ее, себе под нос выбрызгивая вместе с брызгой слюной свои тряские фразочки, точно вприпрыжку, без логики, с тою пустой добротою, которая – форма поплева в присутствующих; разговор, вероятно, с собою самим начал еще в передней, а может, – на улице; можно ль назвать разговором варенье желудочком мозга о всем, что ни есть: Мережковских, себе, Петербурге? Он эти возникшие где-то вдали отправленья выбрызгивал с сюсюканьем, без окончания и без начала; какая-то праздная и шепелявая каша, с взлетаньем бровей, но не на собеседника, а над губами своими; в вареньи предметов мыслительности было наглое что-то; в невиннейшем виде – таимая злость.
Меня поразили дрожащие кончики пальцев: как жирные десять червей; он хватался за пепельницу, за колено З. Н., за мое; называя меня Борей, а Гиппиус – Зиночкой; дергались в пляске на месте коленки его; и хитрейше плясали под глянцем очковым ничтожные карие глазки.
Да, апофеоз тривиальности, точно нарочно кидаемой в лоб нам, со смаком, с причмоками чувственных губ, рисовавших сладчайшую, жирную, приторно-пряную линию! И мне хотелось вскрикнуть: Хитер нараспашку! Вдруг, бросив нас, он засопел, отвернулся, гребеночку вынул; пустился причесывать кок; волоса стали гладкие, точно прилизанные; отдалось мне опять: вот просвирня какого-то древнего
Семья В. В. Розанова: супруга Варвара Дмитриевна, дочери: Татьяна, Вера (26 июня / 8 июля 1896 г., Санкт-Петербург – 31 мая 1919 г., Сергиев Посад), Варвара, Надежда, сын Василий (28 января 1899 г., Санкт-Петербург – 9 октября 1918 г., Курск), падчерица В. В. Розанова Александра Михайловна Бутягина. Племянники В. В. Розанова: Алексей Николаевич Розанов (28 августа / 9 сентября 1882 г., Белый, Смоленская губерния – 1949 г., Ухта, Коми АССР), Владимир Николаевич Розанов (2/14 марта 1876 г., Нижний Новгород – 15 августа 1939 г., Москва), Николай Николаевич Розанов (25 декабря 1873 г. / 6 января 1874 г., Нижний Новгород – 1928 г.).
Дом Мурузи – бывший доходный дом, расположенный по адресу Литейный проспект, 24 (27 – по улице Пестеля, 14 – по улице Короленко). Построен в 1874–1877 по проекту архитектора Алексея Константиновича Серебрякова (1836–1905) при участии Петра Ивановича Шестова (1847, Воронеж – 26 декабря 1914 г. / 8 января 1915 г., Санкт-Петербург) и Николая Владимировича Султанова (28 января / 9 февраля 1850 г., имение Прудки, Калужская губерния – 15 сентября 1908 г., Висбаден, Гессен, Германия) для князя Александра Дмитриевича Мурузи (1807–1880) на участке, принадлежавшем когда-то дипломату и путешественнику Николаю Петровичу Резанову (28 марта / 8 апреля 1764 г., Санкт-Петербург – 17 февраля / 1 марта 1807 г., Красноярск). Все последнее десятилетие XIX в. и начало XX в. (в общей сложности 23 года) здесь жили Д. С. Мережковский и З. Н. Гиппиус. Впоследствии здесь находилась общедоступная читальня, которую содержала бабка поэта и переводчика Владимира Алексеевича Пясты, настоящая фамилия – Пестовский (18/30 июня 1886 г., Санкт-Петербург – 19 ноября 1940 г., Голицыно, Московская область). В начале 1920-х гг. по инициативе Николая Гумилева здесь был создан петроградский Дом поэтов. С 1955 до 1972 г. (до отъезда из СССР) в доме Мурузи жил поэт Иосиф Александрович Бродский (24 мая 1940 г., Ленинград – 28 января 1996 г., Бруклин, Нью-Йорк, похоронен на кладбище Сан-Микеле близ Венеции).
Знакомство Андрея Белого с Розановым состоялось в январе 1905 г.