Девушка из письма. Эмили Гунис
поникли ниже, чем когда-либо прежде, глаза как будто остекленели, не выражая больше никаких эмоций.
С самого начала, когда она узнала, что беременна от Алистера, Айви отчаянно искала с ним встречи. Она ведь рассказала ему о прекратившихся месячных, и хотя он лишь улыбнулся ей, велев ни о чем не беспокоиться, в его голосе сразу появились холодные ноты.
Он не пришел в субботу, чтобы как обычно прогуляться с ней за город, хотя она ждала этого все утро. Айви просидела в гостиной, одетая в новую светло-синюю трикотажную юбку и в белую блузку, слушая, как дядя Фрэнк крикливо комментирует репортаж о скачках по радио, но скоро поняла, что возлюбленный на этот раз не заедет за ней.
На следующий вечер она в отчаянии, тайком от всех, отправилась в «Престон армз» – паб, где обычно любил пить пиво Алистер. Она прошла через окутанный табачным дымом зал, опасливо кутаясь в плащ, и разыскала подружку игрока из его футбольной команды. Набралась смелости и попросила передать Алистеру, что ей необходимо срочно встретиться с ним. Девушка с улыбкой пообещала ей помочь, но как только Айви отвернулась от них, то услышала смех ее приятеля за спиной.
– Похоже, Эл[6] подцепил еще одну девчонку, заставил сохнуть по себе, а теперь бросил.
– Не язви, – попыталась одернуть его девушка. – Многие из нас побывали в таком же положении. Знаем, каково это.
Но когда Айви повернулась, то заметила, что оба посмеиваются над ней, и поспешила поскорее выбраться из паба на тихую улочку.
Теперь же голос дяди Фрэнка буквально грохотал внизу, заставив ее вернуться в настоящее.
– Дайте мне только добраться до этой дрянной девчонки!
– Уймись, Фрэнк! – Айви услышала, как мать пытается успокоить его. Затем почти неразборчиво прозвучали слова доктора Джейкобсона, смысл которых она все же сумела уловить.
Не зная, как ей еще отвлечься, как унять страх, она села за свой столик, достала лист бумаги и начала писать.
12 сентября 1956 года
Любовь моя!
Меня пугает отсутствие новостей от тебя. Все мои опасения оказались не напрасными и подтвердились. Я на третьем месяце беременности. Слишком поздно что-либо предпринимать. Значит, на то воля Божья, чтобы наш ребенок появился на свет.
С тех пор как доктор Джейкобсон сказал об этом, я слышу, как мама плачет в своей спальне. Я принесла ей в вазе букет цветов и поставила рядом с кроватью, но она только отвернулась. Как это возможно? Перестать любить плоть от плоти своей всего лишь за один день? Мы неизменно поддерживали друг друга и были неразлучны с того дня, как погиб папа. Дядя Фрэнк считает, что мама любит его, но я-то хорошо знаю: это не так. Я помню родителей танцующими в гостиной, когда они думали, что я уже сплю. Помню, как мама улыбалась отцу, когда он кружил ее по комнате. Так вот – она ни разу не улыбнулась так же дяде Фрэнку. Более того, она вообще никогда не улыбается ему. Только приносит еду на подносе из кухни. А он даже не благодарит ее за это.
С
Эл, несмотря на некоторое расхождение с русским звучанием, – это сокращение от имени Алистер, как Сэм – от имени Саманта.