Фейерверк в пробирке. Валерий Гусев
была моя очередь навестить в больнице Евгения Ивановича. И я рассчитывал, показав ему загадочную формулу, получить на нее ответ: блинчики с мясом.
Алешка поехал со мной. Но сначала мы зашли в учительскую и забрали для Кажется-Жени пакет с фруктами.
Евгений Иванович очень нам обрадовался. Видно, ему было скучно – его сосед по палате спал, отвернувшись к стене и натянув на голову край одеяла.
Вид у нашего учителя был уже ничего. Синяки и ссадины на лице локализовались, но рука была еще в гипсе. В другой руке, которая без гипса, он держал толстую книгу.
Отложив ее, Евгений Иванович стал нас расспрашивать о школьных делах и главное – о том, как идут его уроки.
Систему преподавания Саши Волчкова он не осуждал. Даже пробормотал, когда узнал о ней:
– Что ж, возможно, в этом что-то есть. Возбудить интерес к предмету через опосредование его практических основ.
Что это значит, мы, конечно, не поняли. Но нам понравилось. Понравилось, что он не стал (как многие другие на его месте) ругать своего временного заместителя. И доказывать, что тот гораздо хуже и глупее. Он только поинтересовался – откуда пришел к нам этот Саша.
– Он в какой-то лаборатории работал, – сказал я. – Он и в школе такую лабораторию сделал, подпольную.
– Как это – подпольную? – Кажется-Женя снял очки, протер и снова надел на нос.
– Ну, в подвале, – объяснил Алешка. – Они там всякие интересные фокусы химичат. А еще он в уголовном розыске работал…
– Да, – подхватил я. – И в школе организовал для нас занятия всякими единоборствами. Круто вообще-то.
– Что ж, – подумав, отозвался Евгений Иванович, – может быть, это и совместимо. Главное, чтобы такие занятия не стали самоцелью в ущерб основному предмету.
Основной предмет – это, конечно, химия. И поэтому я посчитал момент подходящим. Сделал смущенное лицо и протянул Евгению Ивановичу листок с формулой:
– У нас завтра отгадки, Евгений Иванович. Хочу отличиться.
И, похоже, я отличился!
Если я сделал лицо смущенным, то у Кажется-Жени оно вдруг, когда он прочел формулу, стало… я бы сказал, паническим.
– Что это, Дима? – Он снял очки, протер их краем простыни, снова повесил на уши и снова прочитал формулу. Будто не верил своим глазам даже в очках. – Где ты это нашел?
Пришлось признаться.
– Доктор! Доктор! – вдруг завопил наш Женя.
Я подумал, что ему стало плохо. И тоже сначала заорал: «Доктор!», а потом выскочил в коридор за врачом. Но он уже торопливо шел навстречу в развевающемся халате.
Оттолкнув меня, доктор вошел в палату. Я – за ним.
– Что такое, голубчик? – спросил он Евгения Ивановича и стал нащупывать пульс на его здоровой руке. И положил одновременно ладонь ему на лоб. – Что беспокоит?
– Доктор, – Евгений Иванович в крайнем возбуждении пытался сесть. – Доктор, возьмите в моей тумбочке… Там… визитка. Нашли? Это – следователь, который ведет мое дело. Срочно позвоните ему! Срочно, доктор! Скажите, чтобы он как можно скорее пришел