Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути. Виктор Дьяков
Ратников обернулся к следующему за ним Пыркову. – Опять твой лодырь снег от клуба не отбросил. Который раз тебе напоминаю?
Подполковник говорил о подчиненном замполита, клубном работнике рядовом Физюкове.
– Да не успевает он, Федор Петрович. Он же целыми днями то стенды мастерит, то плакаты пишет, стенгазету рисует, а тут еще этот снег, вступился за «своего» замполит.
– А что я комкору скажу, когда приедет? Нет, ты уж как-нибудь сам решай вопросы, связанные с твоими объектами. А клуб это твое родное. Не мог, что ли, у командиров батарей людей попросить? Завтра же с подъема возьми у Сивкова трех человек и до завтрака расчисти свое заведение, – отрывисто бросил подполковник, берясь за ручку казарменной двери.
В казарме, ярко залитой светом люминесцентных ламп, к подполковнику поспешил рослый, немного лупоглазый лейтенант Рябинин, на левом рукаве повязка дежурного по дивизиону. Несколько сбивчиво, краснея от пристального прищура командира, лейтенант подал команду «Смирно!» и доложил, что за время его дежурства в дивизионе происшествий не случилось. Ратников огляделся: на полу ничего к чему бы можно придраться – только что протерли. Глянул на дневального у тумбочки – тот вытянулся, отдал честь, ремень затянут. Прикопаться явно не к чему, а так подмывало привычно отчитать этого столичного молодчика: «Как это не случилось, да у вас…!!!»
Неожиданно, в притихшей, как всегда, когда заходил командир, казарме раздался грохот упавшего на пол тяжелого предмета. Ратников повернулся и пошел в «эпицентр» этого звука, в спальное помещение. Дежурный с растерянным видом поспешил следом. Несколько десятков человек, все кто находились в казарме, повернулись к обнаженному по пояс, невысокому мускулистому солдату. Источником грохота являлся он, вернее упавшая 24-х килограммовая гиря. Видимо, услышав команду «смирно» он прервал свою тренировку с гирей и поставил ее на гимнастического козла, чтобы потом после команды «вольно» продолжить занятия. Но впопыхах поставил слишком близко к краю и тяжелый снаряд, соскользнув, рухнул на пол. Гиревик растерялся и смотрелся испуганным взъерошенным котенком. Ратникова боялись, и такая реакция солдата была вполне естественна.
Подполковник ощутил сухость во рту – предвестник подступавшего гнева. «Тут командир корпуса приезжает, а вы беситесь!» – хотелось кричать ему. За двадцать лет офицерской службы он научился зло и беспощадно распекать подчиненных. Со временем это получалось уже самопроизвольно: раздражение подкатывало, неуправляемо неся в бездну гнева… Ратников смотрел на крепкого парня, с растерянным лицом ожидавшего командирской брани и наказания. И… у подполковника непонятно откуда вдруг явилась совершенно нестандартная мысль: «А какое ему дело, что комкор едет. Он день отпахал, отдежурил, сейчас отдыхает, на что имеет полное право». Простая логика, в общем-то, давно уже вынашиваемая в сознании, как-то разом сняла напряжение, успокоила подполковника, тем более что «виновник» рядовой