Собакалипсис. Сергей Гришин
в Малинках нам нечего. Мы ж не такие хищники, чтобы с людьми бодаться. К тому же, еда на первом этаже рано или поздно должна была закончиться. Поверьте, выбраться было сложновато. Кое-кого из наших даже съели. Но я, как видите, здесь.
– Можно вопрос? – я поднял лапу.– А что, у вас в зоопарке были только ежи, куча зайцев и ты?
– Вовсе нет. Но куры и после случившегося не слишком-то поумнели. Их мы первыми сожрали, – при этих словах рыжая облизнулась.– И ежи, кстати, вовсе не были против. Коза не прорвалась. Овец тоже сцапали, но немного раньше. А зайцы вот наоборот…
– Что, наоборот? – не понял я.
– Сначала их было только трое. Но вы же понимаете, они плодятся, как кролики!
Тут подал голос Сеня:
– Всегда хотел спросить. Чем отличаются зайцы от кроликов?
– Кролики, – тут же откликнулся Хуа, – это такие зайцы, только кролики. Чего тут не понятно?
16
– Это же надо было так опростохвоститься! – сокрушался Боб по дороге домой.– Но кто бы мог подумать, что лесные существа пришли из магазина?
– Да что ты так переживаешь, залижи тебя болонка?! – воскликнул Хуа.– Что, было бы лучше, если бы нам и в самом деле угрожали волки с медведями? Нет уж! Мой девиз – make love not war. Что в переводе означает «не надо нам волков, нам бы со своими собаками разобраться».
– Что, так и переводится? – Сеня уважительно поглядел на модника.– А с какого языка?
– С человеческого, – чихуахуа не засомневался ни на секунду.
– А зачем переводить с человеческого на человеческий? – сенбернар озадаченно почесал нижнюю челюсть.– Или не все люди были достаточно люди?
– Ну, да, – констатировал Хуа.– Я всегда говорил, что эти люди не такие уж и умные. Даже между собой никогда не могли договориться.
Я хмыкнул. Влезать в этот весёлый, но бестолковый трёп я не собирался.
– А ты что радуешься? – тявкнул на меня Хуа.– Между прочим, это ты первый начал твердить про лесных существ! Вот и сбил Бобика со следа.
– Уймись, – Роти положил ему лапу на плечо.– В конце концов, она же действительно лесная. Хоть и провела большую часть жизни в городе.
– А что я? – чихуахуа развёл лапами.– Я ничего! Куда вы, туда и я. Хоть к лисе, хоть к хомячкам. Если хотите, можем для очистки совести до ежей домотаться.
– Надеюсь, теперь я могу заняться действительно важными вещами? – всё-таки вставил я.– Меня уже Маугли с Бабулей заждались!
– И моя человеческая паства, – добавил Сеня.
Хуа хотел сказать что-то едкое, но сенбернар резко повернулся в его сторону, одновременно вытягивая лапу вперёд. Я поглядел туда, куда он показывал.
– Осторожнее, увалень! – возмутился чихуахуа, поднимаясь с асфальта. Потом проследил за указующей дланью и попытался присвистнуть. У него ожидаемо не получилось. Тогда он произнёс:– Залижи меня болонка! Это ещё что за несанкционированный митинг?
В нашу сторону направлялась