Имитатор. Книга пятая. Наследники. Олег Рой
этим белым камнем, возле которого курили двое рабочих: брезентовые штаны, жилистые торсы блестят загаром – а ведь еще и май не закончился.
Молодой шатен с правильным, даже красивым, но совершенно незапоминающимся лицом поддерживая, обнимал очень красивую брюнетку. Арина почему-то сразу решила, что кричала именно она. Федра, Медея, Ифигения и все они сразу. Прозрачный черный шарф, соскользнув с гладко зачесанных волос, лежал на плечах строгого серого костюма. И это тоже показалось Арине странным: почему она не в черном? И спутник ее – муж, наверное? – тоже в сером костюме, только чуть темнее. И женщина постарше рядом с заплаканной красавицей – тоже с черным шарфом на голове, но платье у нее, хоть и строгое, но лиловое. Время уже прошлось по чеканным чертам ее лица, размывая, смягчая, сглаживая – но сходство было поразительным. Мать трагической брюнетки, к гадалке не ходи. Гладит дочь по руке, а смотрит в сторону. Точнее, в никуда. Взгляд остановившийся, нездешний.
По другую сторону от экскаватора коренастый коротко стриженый дядька негромко беседовал с высоким худым парнем в джинсах и джинсовой же куртке. Тот был похож на лобастого щенка-переростка. Худой, но не тощий. Про таких говорят – мосластый, подумала Арина. Крупный рот, вытянутое «лошадиное» лицо, неожиданно большие, широко расставленные глаза под массивными надбровными дугами и высоким выпуклым лбом, на который свешивались небрежные каштановые пряди. И движение, которым он отбрасывал эти пряди, было таким же небрежным. И как будто знакомым.
Дальше, за березово-ясеневой порослью белел фургончик с логотипом областной телекомпании на борту. Оператор с камерой на плече чуть повернулся к коллеге, что-то спрашивая. Рядом стояли еще какие-то люди, но разглядеть их Арина не успела.
Экскаватор вдруг застыл, подняв ковш. Водитель высунулся из кабины:
– Ну чего? Докуда копать-то будем? До самой Австралии?
Вчерашний всплеск оставил после себя пустоту, почти беспомощность. Ты смотришь на свои руки: иногда они кажутся красивыми, но – не сейчас. Слабые, неуклюжие, бесполезные… никчемные.
Бросив брезгливый взгляд на неопрятные окровавленные лохмотья – вчера не стал возиться с уборкой, сегодня ошметки, оставленные буйством яростного, буйного, всемогущего потока выглядели жалко, впрочем, это пустяки, подождет – ты вытаскиваешь с книжного стеллажа телевизионный пульт. Черный, длинный, тяжелый, похожий на гроб.
Повинуясь нажатию черной кнопки, ведущая местных новостей, похожая, как все они, на пластмассовую куклу, что-то принимается с полуслова бормотать о каком-то скандале. Ты прибавляешь звук – и в этот момент картинка меняется: вместо пластмассовой ведущей на экране появляется… кладбище! Люди вокруг могилы, знакомые лица…
Не может быть…
Впрочем, почему – не может? Ровно наоборот!
Месяц назад – или два? или, может, три? – глупый ящик показывал очередное бессмысленное ток-шоу. Зоопарк. Даже самый умный человек, попавший туда, выглядит болваном, тупицей, дикарем.