Избавление. Алексей Евтушенко
рубахой.
Все играл горбуна, все смеялся похабным словам.
Оловянное небо вознесения ждало со страхом,
И бродяга-монах помолился с грехом пополам.
Всё готово для казни. Трубач задержался на вдохе,
И наемный палач торопливо поджег тишину…
Здравствуй, Жанна. Живые погибнут, скончаются,
сдохнут,
И упрямые души искупят чужую вину.
Здравствуй, Жанна. Не смог. Пять веков пролегло
между нами.
Потерпи пять минут – горожанам неловко смотреть.
Кто-то смелый в толпе попрощался одними губами;
Как сестра перед сном, подошла и утешила Смерть.
Ночью пьяный патруль, выбирая потверже дорогу.
Помянул богоматерь и нечистого крепким словцом, —
Детский голос на площади звонко Францию звал на
подмогу.
А поймали зачем-то горбуна с полоумным лицом.
СОНЕТ ИЗ ТАНАИСА
Что делать, если я тебя люблю?
И не имеет к страсти отношенья
Коварное, как смех, кровосмешение,
Способность мыслить, равная нулю.
Три моря предрекая кораблю
И океан, исполненный терпенья,
Я смело прекращаю песнопенья,
Что делать, если я тебя люблю?
В степи, где трудно спрятать Млечный Путь,
Мне обещали женщину вернуть
Мои друзья, ленивые, как боги.
Перебирали струны и рубли,
Встречали из Эллады корабли,
Которым я не предрекал дороги.
АМФОРА
Сосуд для вин, вращением рожден.
Да парой рук, измазанных по локоть.
Не бойся, разрешается потрогать,
Он двадцать сотен лет как обожжен.
Он в трюмах длинновесельных триер
Лежал, к воде исполненный презренья.
Он сохранил для нас вино терпенья —
Лекарство сильных в долгий час химер.
АРТЕМИДА ВЕРСАЛЬСКАЯ
Беги, богиня, радости тебе!
Везения в охотничьей забаве.
Рука стрелу в любую цель направит,
А в остальном доверимся судьбе.
Пусть я боюсь и встречи, и любви,
Но буду ждать у старого колодца.
Кто за рекою звонче всех смеется?
Кому кричат: – Лови его, лови?!
Над полем, над поляной, над травой
Мелькают часто голые колени.
И я стою испуганным оленем
С повернутою чутко головой.
Звон тетивы. Охота. Травля. Лай.
И смерть близка… Спасенья нет… О боги!
И нот богов. Березы вдоль дороги.
Луна на небе. Хлеба каравай.
ДАВИД
1
Вот он стоит. Не юноша, но муж.
Ему опора – собственные ноги.
Защитники людей – благие боги —
Давно лишь тени в царстве мертвых душ.
Еще не начался короткий бой,
Еще праща не свистнула в замахе,
Его народ еще трепещет в страхе,
Но слава предначертана судьбой.
Тяжелый