Холод. Мери Ли
она.
– Это и не нужно. Я это и без лишних слов знаю. Ведь я тебе как дочь.
Повисает недолгая пауза, а следом до меня доносится тяжелый выдох Шерри:
– Ты – мелкая манипуляторша.
– Не спорю.
– Если ты скажешь мне, что случилось, то я отпущу тебя. Только правду.
– Я приболела.
– Ты уволена.
– Хорошо, Шерри, это Джереми, он снова связался со своей бывшей, и сегодня она тащит его в нарко-компанию. Ты, как никто другой, знаешь, чем закончилась прошлая его поездка. – говорю это и понимаю, что она будет волноваться, но никогда этого не покажет. Шерри – железная леди.
– И ты поедешь с ними? – тут же спрашивает она.
– У меня нет выбора.
– Это не правда, выбор есть всегда.
– Шерри, ты же знаешь, я не могу по-другому.
Очередной тяжелый выдох на другом конце провода:
– Знаю. Передай Джереми, что как только я его увижу, то сверну ему шею.
– Обязательно передам.
– Ладно, я вызову сегодня Коди, надеюсь, он не разобьет ни одной бутылки, а иначе, я вычту стоимость каждой драгоценной капли из твоей зарплаты.
– Я согласна. – без споров соглашаюсь я. – Шерри?
– Да.
– Я люблю тебя. – вполне серьезно говорю я.
– Подхалимка.
Шерри первой кладет трубку, и это вызывает у меня улыбку. Обожаю её. Когда мне было девять, а Джереми всего три года, она забрала нас из детского дома. Это далось ей с огромным трудом. Ведь одиноким женщинам редко позволяют взять подопечных. После второго отказа, она наняла дорогущего адвоката и судилась со всем штатом. Но она свернула горы, и уже через полгода с начала слушаний мы поселились в её небольшом, но уютном доме в центре города. Шерри спасла нас и дала хорошее воспитание, но она очень закрыта на эмоции и чувства. Я всегда считала её старшей сестрой, нежели мамой. Своих родных родителей я плохо помню. Знаю только то, что папа ушёл от нас, когда Джереми исполнилось три месяца. Что случилось с мамой, я не знаю. Мне было шесть лет, когда мама сказала, что нужно срочно сходить в магазин. Я помню, как она наклонилась над кроваткой Джереми и поцеловала его, потом подошла ко мне и сказала следить за братом. Она вышла за дверь, и больше я её никогда не видела. Она не вернулась. Прошло уже больше восемнадцати лет, а я до сих пор слежу за братом. Вот такая я послушная дочь.
Со временем из моей памяти стерлись лица родителей, остались лишь крупицы воспоминаний о каких-то незначительных моментах. После того, как служба опеки забрала меня и Джереми из нашего дома, а мама так и не появилась, то всё имущество, которое у нас имелось, распродали. Оказывается, папа был игроком и набрал кучу кредитов, которые в скором времени проиграл в казино, на их уплату и ушли все деньги с продажи дома, мебели и даже фотоальбомов. Я всегда задавалась вопросом, кому придёт в голову купить чужие фото? Это же бред.
Подхожу к таунхаусу и бросаю взгляд на парковку, моя старенькая тойота синего цвета стоит на месте. Ну да, а кто бы её угнал без бензина? Кто-то вчера ночью слил всё под чистую, и с утра мне пришлось ехать на общественном