Страсть и скандал. Элизабет Эссекс
Еще раз прошу меня извинить. Здравствуй, отец.
Его отец, граф Сандерсон, протянул младшему сыну руку и одарил его сердечной и неспешной улыбкой.
– Разумеется, Томас, это удовольствие – больше, чем удовольствие, – видеть тебя после стольких лет. Но… твое возвращение домой оказалось не самым благоприятным.
– Действительно. И мне очень жаль.
Джеймс смягчился, но не намного.
– Жаль? Это не объясняет того, зачем кому-то понадобилось стрелять в мою семью. Или, как ты настаиваешь, в мою гувернантку.
Естественным побуждением Томаса было хранить те немногие тайны Кэт, которые были ему известны: только ей принадлежит право говорить о них. Однако Джеймс был прав: его домашние подверглись ружейному обстрелу, и Томас должен был открыть им правду – по крайней мере большую ее часть.
– Что вы знаете о том, чем я занимался в Индии?
Джеймс взглянул на отца.
– Не много. – Граф устроился в кожаном кресле. – Почти ничего. Я смог лишь узнать, что по просьбе компании тебе пришлось выдавать себя за другого человека. Мне не удалось узнать ничего более. Полагаю, ты сделался шпионом.
– Весьма точное определение. – Томасу было не очень приятно слышать, что его труд оценили именно так. Ремесло шпиона не самое почетное занятие для джентльмена, несмотря на то что в искусстве собирать сведения ему не было равных. Он надеялся, что семья никогда не узнает о его былых подвигах. Собирался лишь сказать им, что разбогател на торговле лошадьми, которых сам же и разводил.
Но отец, кажется, имел собственный источник сведений.
– Вероятно, я бы не выбрал для тебя такой карьеры, – признался он. – Напротив: надеялся, что работа в Индии приведет моего сына к занятию политикой.
Его карьера, какой она была, подошла к концу. Кончено.
– Так и я ее не выбирал. Похоже, она сама меня нашла. – В который раз за последний год Томасу захотелось напиться. Долгие годы он следовал обету воздержания, который принес, превратившись в Танвира Сингха. И вот до чего довела его одержимая страсть к Катрионе Роуэн! Еще день, а ему уже требуется подкрепление, какое может дать лишь крепкое спиртное. Но он должен начать, как и собирался, честно.
– Видишь ли, на севере Индии есть поговорка: «Отрасти волосы и заговори по-пенджабски, и сделаешься сикхом».
Томас впервые услышал эти слова от своего командира, полковника Огастуса Бальфура, почти четырнадцать лет назад, в тот самый день, когда Томас вернулся со своего первого задания для Ост-Индской компании. Вернулся один.
– Почти сразу же, как я приехал в Индию, мне пришлось принять участие в смертельной экспедиции. Нас отправили закупить лошадей в Белуджистане, чтобы их потом разводить. Из всех англичан, которых отправила туда компания – из двадцати трех мужчин, – живым вернулся я один.
Даже сейчас, когда прошло так много лет, чувство утраты саднило, как тяжелый ушиб, которому следовало зажить давным-давно.
Он был единственным, кто выжил в тяготах целого года путешествия