Соблазнительный шелк. Лоретта Чейз
не было на ее ежегодных балах. Она это понимала. Кливдон тоже.
Вопрос заключался лишь в одном: решит ли она нарушить традицию и допустить в свой консервативный мирок экзотическую нотку или нет.
Графиня сделала паузу, словно судья перед вынесением приговора.
В зале повисло звенящее молчание.
Наконец графиня произнесла:
– Как мило, – в точности так же, как если бы Кливдон действительно принес орхидею. Снисходительно кивнув, она едва заметным движением руки разрешила портнихе встать, что та и сделала с грацией танцовщицы.
Вот и все. Одно только слово – «мило», и гости снова начали дышать. Кливдон и его «открытие» получили разрешение посетить бал.
– Портниха? Из Лондона? Но это невозможно. Вы никак не можете быть англичанкой.
Мужчины пытались окружить Марселину, но женщины проявили большую активность, оттеснили своих кавалеров и теперь подвергли ее форменному допросу.
Платье Марселины возбудило одновременно любопытство и жгучую зависть. Цвета вовсе не казались необычными. Это были модные в этом сезоне цвета. Стиль, в общем, тоже не слишком отличался от последних новинок, продемонстрированных в Лоншане. И только комбинация стиля и цвета, а также добавление нескольких мелких, но важных штрихов, делали произведение мадам Нуаро неповторимым. Будучи француженками, женщины все это заметили и были в достаточной мере заинтригованы, чтобы подойти к ней и заговорить.
Экзотическая диковина Кливдона. Любопытно!
Марселина все еще кипела от злости, хотя и отдавала должное находчивости герцога. Примерно к такому же трюку прибегали многие представители ее семьи, когда оказывались в затруднительном положении.
Но она все равно разберется с ним позже.
– Я англичанка и портниха, – повторила Марселина. Она открыла ридикюль и достала изящную серебряную коробочку, из которой извлекла карточки – простые и элегантные, как визитки джентльменов. – Я приехала в Париж в поисках вдохновения.
– Вы должны были открыть свой магазин здесь, – сказала одна из дам.
Марселина скользнула взглядом по ее платью.
– Вам я не нужна, – сказала она. – Зато я нужна лондонским дамам. Очень нужна.
Леди разошлись, улыбаясь. Одни были успокоены, другие – очарованы.
Только тогда подошли мужчины.
– Это тайна, – сказал Арондуил.
– Все женщины – существа таинственные, – ответствовал Кливдон. Они стояли у стены, чтобы не мешать танцующим, наблюдая, как маркиз д’Эмильен вальсирует с мадам Нуаро.
– Нет, я имел в виду не это, – пояснил Арондуил. – Откуда у портнихи время, чтобы научиться так великолепно танцевать? Как английская модистка сумела выучить французский язык так, что ее речь неотличима от речи графини? А один только ее реверанс чего стоит? Никогда не забуду этого зрелища. – Он возвел глаза к небу… если быть точным, к потолку, и поцеловал кончики своих пальцев.
– Признаю,