Чехов и евреи по дневникам, переписке и воспоминаниям современников. Марк Уральский
капитализма и либерализация законодательства в части права жительства для лиц с высшим образованием. Если в 1865 г. еврейские гимназисты составляли 3,3 % всех учащихся, то в 1880 г. – 12 %. Если в 1865 г. во всех российских университетах обучалось 129 евреев (3,2 % всех студентов), то в 1881 г. – 783 (8,8 %). Такой бурный рост <образовательного уровня евреев> встретил сопротивление как со стороны министерства народного образования и местных попечителей учебных округов, так и со стороны руководства еврейских общин. Первые, кроме обычного антисемитизма опасались распространения среди еврейской молодежи революционных веяний и утверждали, что еврейские студенты и учащиеся не поддаются влиянию педагогов. Вторые испытывали влияние проблемы отцов и детей, поскольку образованные дети уезжали за пределы черты и не стремились жить традиционной еврейской жизнью. Более того, многие из них действительно оказались под влиянием модных тогда либеральных и даже революционных течений. Часть вступила в революционные организации «Народная воля», «Земля и воля», «Черный передел» и пр. и уходили в «народ», искренне полагая, что просвещение крестьян и подъем их на освободительную борьбу спасет Отчизну. Эти люди формально не порывали с иудаизмом, но фактически не соблюдали никаких религиозных обрядов, де-факто порвав со своими общинами. ‹…› Развитие капитализма и перемены в хозяйственном укладе еврейского местечка требовали от евреев большей мобильности, выхода из гетто, экономической интеграции в российское общество. Новые экономические условия предоставляли для этого большие возможности [ЭНГЕЛЬ], – и инициативные и хорошо мотивированные представители российского еврейства не преминули ими воспользоваться, что, естественно, не осталось незамеченным в бурлящем от крутых нововведений русском обществе.
По-настоящему «еврейский вопрос» начинает занимать русскую интеллигенцию начиная с 1860-х годов. В этот период еврейское население центральной России, особенно обеих столиц, стремительно растет, увеличивается число ассимилированных евреев, еврейские интеллектуалы и представители еврейского капитала начинают занимать видное место в русском обществе. На первый план выходит вопрос о еврейской идентичности и возможности отказа от нее путем интеграции еврея в нееврейскую культуру [МУЧНИК].
Однако для либералов и демократов «шестидесятников» – основных двигателей реформ в эпоху Александра II, – «еврейский вопрос» никогда не стоял как актуальный на политической повестке дня. Не представлял он интереса и для радикально настроенных публицистов: Герцена, Чернышевского, Добро любова, Писарева, Лаврова, Некрасова и др. Из всей славной когорты «пламенных революционеров» к нему был исключительно чуток лишь Михаил Бакунин. Однако он большую часть жизни провел на Западе, где и проявлял бурную политическую активность, выказывая при этом себя как оголтелый антисемит. Его перу принадлежит, например, «Полемика против евреев» («Polemique contre les Juifs», 1869) – статья, направленная против «разрушительной», с его точки зрения, деятельности евреев внутри