.
гробах. То ли в целях безопасности, то ли из-за высокомерия и расовых фашистских убеждений. Фашист он и есть фашист. Недаром на фуражке он носил череп с костями.
Тогда было решено подобрать хорошее место неподалеку. Поблизости виднелись ряды красивой акации с ярко-зеленой густой листвой, которые росли на задах нашего и Матрёны Петровны огородов. Её все ласково и сокращенно называли тётей Морей, и она добродушно отзывалась на это имя. Матрёна Петровна пережила войну. Спустя много лет от тёти Раи я узнал, что во время налёта авиации на Выгонке, в другом районе города, бомбой убило её дочь и внучку. Она как-то тихо, смиренно, переносила эти страдания и мы, послевоенные дети, даже ничего об этом не знали. Она скрывала эту душевную боль. В её саду, рядом с нашей межой, росло огромное дерево груши, и баба Моря всегда щедро угощала её плодами детей и взрослых. Она осталась в нашей памяти с этим необычным именем светлым и добрым человеком, ласковая и просто святая старушка.
Так вот, в тот скорбный час, Моря позвала мужиков и сказала им рыть в тени под акациями могилу. Бабушка велела дочерям Вере и Рае нарвать в саду красивых цветов, принести черные косынки и не забыть белые покрывала и икону. Тётя Моря принесла из своей небогатой избушки чистые попоны, такие домотканые полосатые половички, которые она потом положит на дно могилы, чтобы не класть убиенных ратников на сырую землю.
Молва о сбитом самолёте и погибших лётчиках, как молния, быстро разлетелась по нашему небольшому городу. К моменту похорон собралось огромное количество народу. Люди даже вытоптали посевы проса на нашем огороде. Вскоре могила была готова, принесены все скромные похоронные атрибуты. Баба Матрёна распорядилась подносить тела к месту захоронения. Мужчины подняли тела на руки. Впереди пошли дружные соседки с иконой, за ними друг за другом несли покойников, затем шли девушки и пришедшие горожане с цветами и без цветов, многие шли со слезами на глазах, некоторые шмыгали носами. Множество пришедших стояло настоящим коридором по обе стороны процессии.
Траурное шествие, если можно таковым его назвать, было недолгим, всего-то полтораста саженей. Немцы со стороны наблюдали за происходящим, но не вмешивались и, главное, не препятствовали. По словам тетушки, тетя Моря сама спустилась в могилу и заботливо разложила две свои полосатые попонки. Затем в могилу прыгнули мужики, приняли и осторожно положили летчиков на Матрёнину постель. Бабушка передала им покрывала, тела накрыли белым саваном, женщины прочитали молитву за упокой. На минуту воцарилась пауза, и стало слышно, как в этой тишине стрекотали в траве на все лады кузнечики, а тот несмышленый жаворонок с высоты радостно пел свою птичью песенку о солнечном дне и о том, как прекрасно парить в чистом небе.
В могилу стали по обычаю бросать горсти черной, как уголь, орловской земли, которая навеки приняла славных сынов отечества, сложивших головы за её свободу. Вскоре образовался небольшой могильный холмик, на который