Человек Читающий. Vladislav Fedin
церковной власти католицизма. От тяжёлых ворот каменные дороги вели к переброшенным на другой берег мостам…
Только избранным случается увидеть вспышку вечности, миг бесконечности. Один
день вечности, который увидел этот избранник, отмеченный божественной печатью поэтического вдохновения и творчества, здесь, на берегах старого мудрого философа Тибра, берущего своё начало в Апеннинах, и несущего свои воды через Вечный город в Тирренское море, он описал так, что это необходимо читать и произносить вслух, словно молитву. Смотри и слушай шаги вечности…
"Из тяжёлых ватиканских ворот, открытых граубинденцами в двухцветной форме, сначала вырвался всадник в той же одежде, конь его простучал копытами по каменной дороге, а вслед выехала карета на огромных колёсах с загнутыми выше её крыши рессорами, к которым она была подвешена. Кардинальский знак украшал лакированные дверцы".
Милая, граубинденцы – это жители одного из швейцарских кантонов…
"При виде кардинальского экипажа прохожие тотчас бросались к нему, и по дороге до моста по обочинам толпились люди, что объяснялось не только религиозным рвением жителей Вечного города, но и тем немаловажным обстоятельством, что монсеньор кардинал Антонио Спадавелли, состоящий при папском дворе имел обыкновение выбрасывать в толпу из окошка кареты пригоршни звонких монет, которые благоговейно, хотя и не без свалок, подбирались верующими.
Проехав мост, карета резко свернула в сторону, направляясь вдоль берега Тибра. Горожан, приветствующих кардинала, здесь уже не оказалось, но особо ретивые католики, быть может рассчитывающие на поживу, некоторое время бежали от моста
вслед за каретой, крича хвалу кардиналу, но, к их огорчению, из-за отсутствия толпы кардинал больше не выбрасывал монет.
Карета минула развалины дворца Нерона, где тиран приказал философу-стоику Сенеке, воспитавшему его и презиравшему человеческие страсти и даже смерть, в доказательство этого вскрыть себе вены.
Глядя на руины, кардинал вздохнул при мысли о мудреце, всю жизнь боровшемся
со страстями человеческими. Мысли Сенеки продолжают жить, несмотря на его бессмысленную смерть. И остался от тех языческих времён, кроме руин, лишь "мёртвый язык", латынь, на котором говорят не народы, а учёные и священнослужители другой истинной религии.
Карета приблизилась к тюремным стенам.
Ворота тюрьмы были предусмотрительно открыты, а взмыленный конь граубинденца стоял подле них.
16.
Карета, гремя железными ободьями колёс, въехала в тюремный двор, слегка покачиваясь на рессорах.
Сам начальник тюрьмы подобострастно бросился к ней, открыть дверцу и спустить
подножку.
Поддерживаемый юрким начальником тюрьмы и жирным тюремным священником, кардинал с трудом сошёл на землю.
Он с посохом направился к входу, согбенный годами, с высушенным аскетическим
лицом, на котором всё же былым огнём горели чёрные глаза