Нет пути назад. Александр Афанасьев
у нас обозначается нечто другое. Его строили англичане в шестидесятых годах; в некоторых местах оно сужалось так, что можно было пройти только одной машине в любую сторону, приходилось пропускать идущие в разные стороны машины по очереди, а высота скальных стен в этом месте достигала нескольких десятков метров, отчего становилось жутко. Британцы взорвали эти стены и создали дорогу, проходимую для бронетехники, но узким местом оставался Хайберский проход, ворота в северо-западную Индию. Когда мы пришли, то расширили и проход до трех рядов в каждую сторону, и теперь эта дорога была намного более оживленной, чем раньше. Я понимал это по гудению фур, идущих в Пешавар. Город, объявленный вольным торговым городом по условиям Бисмаркского урегулирования. Город под британской властью, но никто не вправе запретить там торговать. В том числе и русским. В этом был смысл: если мы не выбьем Британию из Индии военной силой, то рано или поздно выдавим своими товарами. Британцы просто потеряют рынок, оккупация Индии станет затратной и будет забирать денег больше, чем приносить, и тогда они уйдут.
Вопрос в том, что дальше. Что-то мне чертовски не нравится, в кого превратились мы, русские, за последнее время. По зубам ли нам этот кусок…
Скверно было еще и то, что стало тяжело дышать… Тут и так тяжело дышать: горы, приехавший сюда человек первое время задыхается. А тут еще и водилы – чтобы хоть немного повысить мощность двигателя в горах, они убирают нейтрализатор и делают что-то типа прямоточной системы. Да и солярка здесь не лучшего качества. В результате грузовики дымят как паровозы, весь этот дым, вся эта гарь скапливается в ущелье, по которому идет трасса, и дышать тут чертовски тяжело. Особенно когда лежишь без движения в сорока сантиметрах от дорожного полотна.
Черт бы все побрал, не спать!
Интересно, далеко ли? По моим прикидкам – километров десять от Кабула отмахали. Зона безопасности двадцать, это как раз радиус применения примитивных ракетных систем «Б-1»[8], и в этой зоне, по заверениям разведки, нет и не может быть ни одного отряда моджахедов. Нет, конечно, сами моджахеды есть, но поодиночке, с легальными документами и без ракетных систем. Дальше идет зона свободной охоты, которую не удается стабилизировать даже постоянным дежурством беспилотников. Каждый месяц хоть что-то, но происходит[9]…
И интересно, в каком состоянии я буду, когда мы приедем на место? Живом или не очень.
Чертов холод начинал давать о себе знать. Самое опасное – это когда ты перестаешь чувствовать, что тебе холодно. Если ты это чувствуешь, значит, все в порядке. Если перестаешь и при этом тебя клонит в сон, приехали…
Чтобы не замерзнуть, я начал вспоминать курсы. Те самые, на Балтике. Полуостров Порккалла-удд, станция торпедных катеров. Холодно-серая свинцовая вода – на Балтике она никогда не бывает по-настоящему теплой. Утренний комплекс упражнений у нас примерно соответствовал комплексу морской пехоты, зато проводился по пояс в воде. Потом в мокром
Бомбометатель-1, реально существует. Цена на базаре – двадцать долларов за штуку.
Тут надо пояснить, что ситуация все же несравнима с той, что была в нашем мире в 1986–1987 годах. Нет ни укрепленных постоянных лагерей, ни караванов с оружием – все это быстро гасится. Но террор – и городской, и на дорогах – есть.