Осенний блюз. Владимир Тутыхин
Привет! Пока еще лежу… С сарказмом вспоминаю вчерашний день. Вот если бы я ночью умер, то солнце к двенадцати часам дня коснулось бы моего уже остывшего тела. Оно бы стало медленно передвигаться по моей правой ноге, оно бы в последний раз пыталось меня согреть и вернуть к праведной жизни во благо окружающих… Разговариваю с тобой с открытыми глазами. Да, мир прекрасен! И можно признаться этому миру, что ты вчера был не прав. Но только вчера. Да, мир прекрасен и потому, что я сначала нашел не телефон, а недопитую вчера большую бутылку вина. Да, все предметы стоят на своих местах… И принципы тоже. Когда ты приедешь? Ты уже приехал. Ты на вокзале? Ты уже возле моего дома. Посмотреть на тебя сверху в окно? Вставать все равно придется, очень хочется сделать несколько глотков вина. Нет, нет, сначала совсем немного вина для фокусировки зрения… Я тебя вижу. Я тебя очень хорошо вижу. А кто это рядом с тобой, я ее не знаю? Ха-ха-ха! Вы сначала зайдите в магазин, у меня совсем нет никакой еды. Не скупись перед красивой женщиной, обязательно купи черной и красной икры! Ха-ха-ха! Вот придете, и я ее внимательно рассмотрю, и посоветую тебе жениться на ней. Ха-ха-ха! Вина в доме тоже нет! Есть только я и мои объятия навстречу вам. И моя добрая, идиотская улыбка. Да разве вам этого будет мало?! Хорошо, хорошо, я о тебе буду говорить только хорошее и очень умными словами. Ха-ха-ха! У меня в квартире очень чисто.
Олег положил телефон и пошел смотреть на себя в зеркало.
В квартире действительно было чисто. Просторная, светлая, новая квартира без лишних перегородок и дверей с очень хорошей, современной отделкой. На кухне уже несколько месяцев стоял новый холодильник, но он не был подключен. По всей квартире стояли раскладные садовые креслица и такие же столики. Из мебели был только один большой кожаный диван. Пустые, темные, разновеликие бутылки в большом количестве стояли в светлом углу и воспринимались как инсталляция. Сначала в углу стоял только старый венский стул на трех ножках, под который ставились пустые винные бутылки, но потом их стало много, очень много – море, и стул стал корабликом. На стуле висела дорогая помятая, фетровая шляпа, а на сиденье лежала книга. И все спорили: сможет ли этот капитан, автор этого романа, без кораблекрушения плыть по этому беспокойному морю, потому что из каждой пустой бутылки все еще доносились резкие спорящие голоса о смысле жизни… «Тогда ты должен жить один: в квартире, в городе, во вселенной! Ха-ха-ха! На необитаемом острове! А человек, который очень часто стоит перед тобой в твоем воображении и наяву, он и есть твой друг и враг. Ха-ха-ха!» И книга менялась на другую книгу. Рядом с дверью в ванную, напротив большого окна, висела большая картина, которая уже была в раме, но палитра и кисти все еще лежали рядом на столике.
Олег посмотрел на себя в зеркало и понял, что разгладить его физиономию смогут только время и хорошее настроение, а сейчас на него смотрел сорокапятилетний, небритый, но все еще симпатичный человек. Олег не имел привычки рассматривать внимательно себя в зеркало. Да, в прошлый раз