Без названия. Книга 2. Татьяна Анатольевна Денисова
родить здоровым, ведь я уже не молода. Просто надеюсь на лучшее…
Женщины гуляли по лесу. Природа замерла, не мешала им. У каждой из них своя боль, во многом невысказанная. Есть над чем поразмыслить.
– Знаешь, Марин, твой Борик напоминает моего братца чокнутого.
– В чем чокнутость твоего брата?
– Сначала сделает, потом подумает.
Женщины рассмеялись.
– Мне кажется, эта чокнутость не столько от характера, сколько от безысходности, – сказала Марина, несколько подумав.
– Объясни, пожалуйста, – Ася нахмурила лоб: при чем здесь безысходность?
– Ведь твоему брату, скорее всего, нелегко?
– Может быть, – в раздумье протянула Ася.
– Вот видишь. Борису тоже плохо. Он никогда ничего не говорил о себе. Я лишь однажды видела его сестру. При нем она и рта не смела раскрыть, несмотря на то, что она взрослая замужняя женщина.
– Есть люди, которые являются деспотами – суть в этом, – отрезала Ася.
– Может и так. Но будь он деспотом, вряд ли переживал за Иру и меня. Не обращал бы внимания – да. Не помогал бы. Все делал бы только для себя. Мне кажется, в его жизни было что-то страшное, что перевернуло основы его сознания, всего того, к чему привыкает человек. Теперь он боится, что, если ослабит хватку, страх перейдет и на близких ему людей. Это защита…
– Грубость – защита?
– Да. Сердце беззащитно. Его легко ранить, убить. Нужна надежная броня.
– Если твою точку зрения считать правдивой, то получится, что любого, абсолютно любого преступника можно оправдать. Он жесток, так как защищал свое сердце. Грабил, насиловал, убивал… – Ася качала головой – не могла она согласиться.
– Я не знаю, как мысль выразить словами, может, я что-то упустила, не так сказала, но чувствую, в главном права: твой брат и мой муж не жестокие люди, скорее несдержанные.
– Когда Борис поднимет на тебя руку, тоже сочтешь это несдержанностью? – фыркнула Ася.
– Не знаю…
– Мама, Ася, смотрите, что я нашла, – кричала им Иришка, убежавшая вперед.
– Идем, родная.
Он был такой смешной, этот ежик, свернувшийся калачиком.
– Вот видишь, – сказала Марина, обращаясь скорее к Асе, чем к дочери, – у него иголки, он, на первый взгляд, колючий, но на самом деле беззащитный и очень добрый.
– Мамуль, можно его взять в дом? – просящим тоном обратилась к ней девочка.
– Ириша, надо спрашивать Асю – не меня.
– Разумеется, мы возьмем его домой, накормим, напоим. Только вот как?
– Я знаю, я знаю, – закричала Ириша.
Она присела на корточки, растопырив подол платья, положила ежа.
– Хоть на что-то пригодилась, – сказала она, помахивая безжизненной рукой.
Рихард удивился воодушевлению женской половины населения дома. Давно он не слышал смеха Аси, уже несколько недель, а тут именно ее смех доносился из гостиной. Он поспешил спуститься из своего кабинета.
Посреди гостиной лежал еж. Он и не думал прятать