Бешеные души. Катерина Рэйкир
один раз, затем еще два раза.
– Мда? – ответили из-за двери после непродолжительного молчания.
– Это Дюк, – отозвался он. – Я с Анной.
Здесь меня знают? После горы звуков по открыванию двери с той стороны показалось осунувшееся лицо с седой щетиной. Да! Я его знала. Это был бармен из места, где мы иногда зависали с Дюком в хорошие времена. В смысле каждую неделю на протяжении четырех лет. А вот как его звали я понятия не имела. Да и мне всегда было наплевать на это, я просто обращалась к нему «Эй ты, освежи-ка мне стакан!»
– Это Анна? – смутился старик.
– А что, не узнаешь? – Дюк бесцеремонно отодвинул бармена и вошел внутрь, тот не противился. – Где он?
– Там, в комнате, листает свои книжки опять, – ответил бармен и обратил свое внимание на меня. – Проходи, Анна, не задерживайся, пожалуйста.
Я смущенно ступила внутрь. За дверью была обставлена целая квартирка, правда без окон. Подсобные помещения переделали под нужды обычного человека. На стенах висели старые плакаты с агитацией типа «Твоя личная новая планета!» и человек, что стоит ногами на маленьком зелено-голубом шарике. Много лет назад они думали, что он будет выглядеть именно так. Но вот растения с преобладанием антоциана, а не хлорофилла здесь выживали лучше – поэтому леса Маэра были отнюдь не зеленые. И на более новых плакатах планету рисовали красно-голубой. Было такое ощущение, что этот человек только и занимался коллекционированием плакатов. Ими были заклеены стены и даже низенький потолок в нескольких местах. Маленький серый видавший виды диванчик в углу, да парочка стоек с бумажными книгами. Бумажными, я чуть не упала, когда увидела это. Неужели еще были люди, которые пользовались этим пережитком. А потом мне стало резко наплевать, потому что я увидела диван, на который и молниеносно приземлилась.
Я на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, испугалась. На меня смотрел ребенок лет восьми-девяти, но этот взгляд я помню его до сих пор. Это был взгляд совсем не ребенка.
Он смотрел строго и твердо, в ответ на мой взгляд даже и не подумал отвести глаза. Поэтому смутиться и проиграть гляделку пришлось мне.
– Лицо ей починить сможешь? – спросил Дюк, стоявший за спиной мальчика.
– Посмотрим, – отрезал он. Мальчишеский, еще не сломавшийся голос отдавал ледяными нотками. Показалось, сейчас он меня хорошенько отчитает за отвязное поведение.
Однако парнишка, ничуть не смутившись, залез рядом на диван и стал разглядывать меня с видом знатока. Потом слез и высказал вердикт.
– Умойся, а потом я займусь повреждениями. Вначале вправлю нос, это больно, потом синяки и прочие мелочи. Это, скорее всего, тоже будет больно, но уже не так сильно, – проговорил он. Даже Дюк так не болтал. А Дюк был врачом покруче этого мальца. Ну, наверное. Я ещё я невольно сравнила парнишку с Августом. Меня передернуло от одного воспоминания.
Эти воспоминания, к сожалению, были отвратительны. Каждый раз, пытаясь вспомнить, каким милым Август