Генерал и его армия. Георгий Владимов
созданный рассказами русских писателей и поэтов. Она оказалась какой-то излишне рабочей и деловой, до нас ей явно не было никакого дела. Слегка примирило нас с Ниццей море, или «моречко», как ласково называл его отец. Мы любовались им во время променада по набережной Ангелов, по которой бегали для моциона толстые французские граждане. Только поднявшись высоко над городом, мы увидели ту Ниццу, которую хотели увидеть, – прекрасные частные виллы с садами, увитые плющом, цветами вечной бугенвилии.
Может быть, поэтому мы переночевали в Ницце и переместились в Монако. Поднялись на гору, чтобы полюбоваться королевским дворцом, и тут выяснилось, что у отца проблемы с сосудами – он был вынужден останавливаться почти каждые пятьдесят метров, хотя за несколько лет до этого ему уже сделали операцию в Германии, о чем он с гордостью рассказывал. Операция и почти двухнедельное пребывание в больнице были оплачены из страховой кассы. По прибытии в Германию отец вступил в сообщество свободных художников (для людей свободных профессий – музыкантов, писателей, актеров), куда отстегивал ежемесячно по 120 марок в качестве налога. Я еще тогда подумала, что у нас в России берут налоги со всего, что возможно, однако вряд ли мне такого рода операция ничего не будет стоить…
На следующее утро мы отправились дальше по Лазурному Берегу в сторону Испании. Когда мы подъехали к Барселоне отец твердо отказался от предложенного мною посещения музея Дали (оказалось, что к музеям он совершенно равнодушен! Только Джоконда в Лувре произвела на него впечатление: «Представляешь, смотрю на нее и думаю, кого она только не повидала за это время, всем одинаково улыбаясь своей потусторонней улыбкой!»
Там, в Барселоне, я спросила его про «Верного Руслана». Отец рассказал историю появления этой, с моей точки зрения, самой пронзительной его повести – о караульной собаке. Он тогда работал в «Новом мире» у Твардовского. Приехал знакомый журналист откуда-то с северов и рассказал о пустых, заброшенных лагерях, где когда-то во славу отечества убивали и мучили. Так вот, по территории этих лагерей бегают, не уходя далеко, брошенные караульные собаки, специально обученные охранять зэков. Не просто бегают, а будто продолжают нести свою вечную службу. Отца так поразила эта картина, что он почти сразу написал рассказ. И отнес его Твардовскому. Тот прочитал и сказал, что это целая тема, не для рассказа. Отец послушал Твардовского и написал повесть. Писал несколько лет. И получился шедевр.
Кстати, оказывается, у отца в повести Руслан – кавказская овчарка, а не немецкая, как в одноименном телефильме. Фильм отцу понравился, понравился и читавший авторский текст замечательный русский актер Алексей Баталов, с которым отец был знаком через Наташу: жена Баталова, цирковая наездница Гитана, хорошо знала Наташу Кузнецову, бывшую жену Леонида Енгибарова.
В порту Барселоны стояло много роскошных и не очень яхт, которыми любовался отец. Он поделился со мной своей заветной мечтой – купить яхту. Может, найдется человек,