Освобождённые воды. Фантастическая повесть. Сергей Михайлович Казначеев
тем временем подошёл к пищевому модулю, посмотрел на показатели приборов, выщелкнул из пенала фидгенератор и вставил на его место новый, который привёз с собой.
– Пап, ты тут не доел. Я оставлю его в криокамере, а то мало ли что…
– Ладно, спасибо, что не забываешь.
– Ну, как я могу!
– Парамон!
– Что, падре?
– Ну, вы там не боитесь нарушить естественный ход жизни?
– В смысле?
– … уничтожить красивые месте на Земле?
– А что, здесь есть красивые места?
– Были, по крайней мере. Ты много летаешь повсюду и, наверное, видишь неземные красоты, но…
– Что но? Да, я слышал, ты по молодости лет был туристом: костерок, рюкзачок, гитарка, девушки? Но что красивого, кроме своих звёзд ты видел в своей жизни?
Сын выражался довольно жестоко, но отец взял себя в руки и ответил:
– Да, я видел красивые места…
– И-и?.. Назови эти «красоты». Что тебя так особо поразило?
Академик помолчал, не то, чтобы напрягая память, а скорее отбирая впечатления давно прошлого. Потом начал не спеша перечислять:
– Более всего мне запомнились – я не беру в счёт общеизвестные достопримечательности вроде Пятигорска, Гурзуфа, Карловых Вар или Дубровника, но… Наибольшее впечатление на меня произвела Абхазия с её ущельями, водопадами и озером Рица. Великолепна река Псыш в Архызе. Кодры в Молдавии и место силы. Потрясло меня также и высокогорное Медео в Казахстане… Но, знаешь, нигде я так не отдыхал душой, как в окрестностях поволжского села Ундоры. Там такие родники, такие овраги, такие панорамы!.. Швейцария отдыхает…
– А ты и в Швейцарии бывал?
– Бывал. Без особого удовольствия.
– ??
– Гиблое место. Женевское озеро вообще – тоска смертная. А Швейцария – что? Тогда это была страна банков, сыра и наручных часов.
– Тогда носили такой анахронизм?
– Более того: в ту эпоху дорогие часы вдруг стали мерилом достатка и преуспеяния. Статусный аксессуар! Словом, все только говорили: «Ах, Швейцария!..» А на самом деле!.. То ли дело – Поволжье. Впрочем, давненько я там отдыхал… Кажется, тот пансионат назывался «Дубки». Мы ходили в тамошний лес и собирали грибы: подберёзовики, лисички, рыжики… Боже, как это было здорово!
– Грибы? – скептически улыбнулся сын, убеждённый, что архаичная страсть к сбору нестерильных грибов есть проявление дремучего мракобесия и старческого маразма. – А в лесу – смазливые и доступные девушки? Ну, тогда понятно!..
– Да что ты понимаешь? Понятно ему! Роботы, блин!.. Ладно, иди! Заливайте всё, закатывайте под каток, вандалы новейшего времени!..
– Да, ладно, батяня! Я ведь это так, к слову. Понимаю, что всё это тебе памятно и дорого. Не сердись!
Парамон порывисто обнял старика и по-спортивному вскочил на перила, перешагнул на появившуюся словно ниоткуда доску (на самом деле, всё это время она «отдыхала», присосавшись