Фальшивая любовь. Ирина Мельникова
и сразу же…
– Так даже лучше, – перебивает он. – Нас не смогут уличить в том, что не живём вместе и вообще редко видимся. Так что располагайся. Отныне эта твоя комната.
Он выходит и прикрывает за собой дверь. Ему явно не хочется вести долгие беседы, а хочется одного – спать. А я бы хотела заснуть, да не смогла.
Ему-то, конечно, «к лучшему», а я не могу просить себе своего поступка. Только сейчас мне стало понятно, что я упрекала подругу в её безрассудности, а сама поступила во много раз хуже!
Я судорожно хватаю телефон и набираю её номер. Бесполезно. Она игнорирует мои звонки – сначала сбрасывает, а потом попросту не отвечает. Пару часов я просто сижу, обдумывая свои действия, настоящее и вероятное будущее, то подходя к окну, то снова возвращаясь к кровати. Наконец нависшее надо мной грозовое облако мыслей стало невыносимым.
Я быстро собираю свои вещи и направляюсь к двери. Что я делаю? Ведь я не такая! Я не могу лгать, притворяться, что влюблена и платить за это столь дорогую цену. Мне ничего не нужно. Я ухожу.
У дверей меня замечает Арсеньев. Схватив за плечи, преграждает дорогу:
– Куда?
– Я ухожу. Это не для меня.
– А как же контракт? Чем ты раньше думала? Я ведь давал время.
– Да это бред какой-то! Я не знаю, зачем согласилась. Я не могу так, понимаешь? Не могу, – и начинаю реветь прямо перед ним.
Плевать. Мне не стыдно.
Однако эта реакция не возымела успеха.
– Тебе тяжело, но это пройдёт, – абсолютно спокойно говорит он, как будто каждый день лицезреет такую картину, и на него она не производит уже никакого эффекта. – Нужно просто подождать. Ты привыкнешь.
– А если я не хочу привыкать? – восклицаю, сбрасывая его руки с плеч.
– Привыкнешь, – повторяет он.
Несколько мгновений мы просто стоим в коридоре. Я беззвучно плачу, а он смотрит и ничего не делает. То ли не знает, что именно нужно, то ли не хочет ничего делать…
Наконец, понимая, насколько безвыходная ситуация, я вытираю слёзы и ледяным тоном бросаю:
– Ладно. Прости меня, – и возвращаюсь со своим чемоданом в комнату.
Весь день я просто сижу, погрузившись в себя. Не хочется ничего. Я слышу, как Арсеньев пару раз куда-то звонит. Один раз до меня доносятся обрывки фраз:
– Хотела уйти… Да не знаю я, что делать!.. Нет, это исключено. Пресса уже подключена и… Да, ладно, буду наблюдать… Не денется никуда!..
Ещё звонили по работе. Я слышала слова «студия», «трек», «дорожка» и некоторые незнакомые слова, вероятно, тоже относящиеся к творчеству.
К семи часам вечера он не выдержал. Постучал в мою комнату и заглянул:
– Можно? Ты не спишь?
– Заходи, – бесцветным тоном отвечаю я, сидя к нему спиной и глядя в окно – насколько позволяет мой рост.
– Как ты?
– Терпимо. Прыгать из окна не буду, не думай.
– Я сейчас уезжаю…
– Я не сбегу, – понимая, к чему он это, качаю головой.
Он