Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский
темном,
а то золотом, —
ты голову дымом дурманишь,
не знаешь ни ночи,
ни дня
и плачешь,
и руки ломаешь,
и ждешь,
как спасенья,
меня!
Однажды
Я проживу
не слишком долгий
век —
все то,
что мне судьбой
отведено.
И постучится смерть
в мое окно.
И скажет:
«Собирайся,
человек…»
Мои глаза
погаснут
не спеша.
Живое сердце
защемит в груди…
А я отвечу смерти:
– Не мешай!
Я занят
жизнью!
Слышишь?
Погоди!..
Послушай,
смерть!
Ликуя
и скорбя,
я столько раз
глядел в лицо
огню,
я столько
в памяти
всего
храню,
что там уже
нет места
для тебя!
Такие тайны
я не смог
открыть
и начатое
столько раз
бросал,
еще я столько
людям
не сказал,
что мне с тобой
не время
говорить!
И надо
каждым часом
дорожить,
мечту любую
выверив
трудом…
Решил я
жить,
покуда буду
жить!
А смерть
решил оставить
на потом!
Стихи о моем имени
Ояру Вациетису
Мне говорят:
«Послушайте,
упрямиться чего вам?
Пришла пора исправить ошибки отцов.
Перемените имя.
Станьте
Родионом.
Или же Романом, в конце концов…»
Мне это повторяют…
А у меня на родине
в начале тридцатых
в круговерти дней
партийные родители
называли Робертами
спеленутых,
розовых,
орущих парней…
Кулацкие обрезы ухали страшно.
Кружилась над Алтаем рыжая листва…
Мне шепчут:
«Имя Роберт
пахнет иностранщиной…»
А я усмехаюсь на эти слова.
Припомнитесь, тридцатые!
Вернись, тугое эхо!
Над миром неустроенным громыхни опять.
Я скажу о Роберте,
о Роберте Эйхе!
В честь его
стоило детей называть!
Я скажу об Эйхе.
Я верю:
мне знаком он —
большой,
неторопливый, как река Иртыш…
Приезжал в Косиху
секретарь крайкома.
Веселый человечище.
Могучий латыш.
Он приезжал в морозы,
по-сибирски лютые,
своей несокрушимостью
недругов разя.
Не пахло иностранщиной!
Пахло
Революцией!
И