Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский
богам
я не верю давно
и хохочу над призраками!..
Но прошлое бродит!
Его глаза
глядят
широко и бессонно.
Оно исчезает,
мне пальцем грозя,
с первым дыханием солнца.
Это дыханье свежо и старо.
Но я каждый раз его
жду…
Дом мой
стоит посреди дорог.
Я из него
не уйду!
Третье Музыкальное
Третье Музыкальное, —
помнишь ты
или нет
худого и заикающегося
курсанта
двенадцати лет?
Которому сразу же
дали
огромный бас-геликон…
Влезал я в него,
как в удава,
свернувшегося клубком.
Не просто
мы постигали
науку
часов строевых,
а кроме —
играли гаммы
и ненавидели
их.
Гаммы
плыли из комнат
муторно и тяжело…
Но если случалось:
в город
училище
строем
шло
и нашему взводу
давались
редкостные права, —
уж как мы тогда старались, —
не передашь в словах!
Это была не работа,
а исполненье мечты!
Ревмя
ревели тромбоны!
Поддакивали альты.
Кларнеты
вовсю верещали,
но голос их
сразу пропал,
когда,
прохожих прельщая,
на совесть
забил
барабан!
Все это летело в лето
над строем знаменных пик.
Трубы визжали!
И флейты
впадали в щенячий писк.
Нас в холод и в жар бросало.
Была мостовая
мягка.
И были в груди у курсантов
не легкие,
а меха.
Не затихая,
дули!
Мелодия нас несла!
Синяя от натуги,
по городу
музыка
шла.
За нами бежали мальчишки,
завистливые и растерянные…
И мы
входили в училище —
гордые беспредельно!
Но старшина Иващенко,
вместо обычных похвал:
«Бездарно было,
товарищи! —
оценку игре
давал. —
Вы только понять сумейте
на данном этапе
одно:
каждому
инструменту
право на жизнь дано.
В каждом из них, —
заметьте! —
живая душа звенит.
Но грохотом
инструмента
ее нельзя заменить».
Нас покидали силы,
мы шли на обед
неприкаянно…
Спасибо тебе,
спасибо,
Третье Музыкальное!
Прорубают Арбат
Прорубают Арбат.
Напрямик.
Через уйму дворов.
Камни
смачно