История моей жизни. Галина Назарова
Тогда я решила покончить раз и навсегда со своими кудрями. Закрылась в комнате и беспорядочным образом остригла ножницами самые крупные завитки. После чего стала похожа на гадкого утенка. Мама меня успокаивала долго, подравняла мне прическу, нарядила, и мы с ней поехали в Кисловодск погулять в парке. На Пятачке (так называется привокзальная площадь в Кисловодске) мама мне купила красивую корзинку, в парке я собирала в нее каштаны, которые напа́дали с деревьев. Но не все было так прекрасно и безоблачно. Война кончилась недавно, последствия ее были печальными. Мама приехала в Кисловодск по поводу лечения Ильи Семеновича, который имел ранения и контузию. Во многих санаториях Кисловодска располагались военные госпитали, где проходили лечение и реабилитацию наши бойцы. При посещении одного из таких госпиталей мы с мамой видели тяжелораненых солдат, на костылях, на тележках без обеих ног, на носилках без ног, без рук, а часто и слепых. Эти молодые тела, беспомощные, как обрубки, вызывали отчаяние и безысходную тоску. Какова их дальнейшая судьба, кто знает? Но несомненно одно: не только их тела искалечены, но и жизнь тоже.
Напротив нашего дома в Минутке жила девочка, Ляля Волкова. Она была красивая, кудрявая, кареглазая и добрая, но очень избалованная. У них был хороший дом, красивый большой двор, весь в зелени и цветах. Жили они по тому времени богато. Лялин папа работал где-то в торговле, мама хозяйничала дома, была всегда ласкова, ухожена и красива. Они кичились своим благополучием, и это было видно окружающим жителям станицы. Ляле покупали много игрушек, кукол, цветных карандашей и прочих забав. Мне очень нравилось играть с ней. В то время девочки любили вырезать бумажных пупсиков и всевозможную одежду для них. Я бегала к Ляле поиграть с пупсиками. Мы давали им красивые имена. Тогда модными именами для мальчиков считались Юра, Толя, Валера. Мы друг перед другом их красиво одевали, раскрашивали, и это было очень интересно. Но к Ляле не всегда разрешалось прийти. Мама ее часто находила всевозможные причины, чтобы не пустить меня. Бабушка это заметила и сказала, что у меня нет ни малейшего самолюбия, меня не пускают, а я все равно иду туда. Она строго запретила мне это делать и приготовила хворостину на случай моего ослушания, которую спрятала за притолоку двери.
Рядом, через забор от нашего дома, жили Климовы. С их дочкой Тамарой я дружила, хотя она была старше меня лет на пять. Тамара рассказывала мне сказки, говорила о школе, играла со мной. Она помогала родителям по дому, и мне хотелось так же делать. Однажды Тамара позвала меня пойти с ней на товарную станцию за углем для печки. Мы с ней собирали уголь, который рассыплся по земле из товарных вагонов. Уголь был тяжелый, но я принесла его домой с чувством гордости. Позже, почти тридцать лет спустя, приехав в Кисловодск, я навестила в Минутке семью Климовых.
Тамары не было, так как она, окончив институт, вышла замуж и уехала в другой город. Дома оказалась одна бабушка. Она меня не узнала, но семью нашу хорошо помнила