Круг земной. Робер Дж. Гольярд
горланя во всю глотку и старательно шатаясь, они побрели по мосту. Спустились с пригорка, пошарили в кустах и извлекли на свет божий две котомки, которые заблаговременно припрятали, по странному совпадению, совсем неподалёку друг от друга – Родрик увидел в этом добрый знак. Путь предстоял неблизкий: на северо-восток к Подгорью, потом на восток, оставляя Круахову Топь по правую руку, а потом, после Эллесмере – хоть направо, хоть налево, куда хочешь. Полные карманы золота и весь мир у ног.
К Эллесмере вела только одна дорога, точнее тропа, зажатая между неприступным в этих местах Нордмонтским хребтом и болотом, заблудиться невозможно, но это и худо: случись погоня, она дышала бы им в спины. От Бреотигерна шла ещё одна дорога, на юг, в герцогство Когар, но она слишком долго и длинно петляла по владениям Леофрика Бедвира, да и множество многолюдных селений и гарнизонов не обещали безопасности. Наскоро посовещавшись, беглецы сделали выбор в пользу Западного тракта, хотя узкого и дававшего некие преимущества преследователям, но не в пример более короткого.
Немногочисленные деревни они обходили стороной, только один раз Родрик рискнул зайти в одну из харчевен, разжиться вяленым мясом. В основном шли лесом, по краю Топи, даже не лесом, глухой чащобой, куда и раньше местные жители хаживали нечасто, а нынче и вовсе забыли туда дорогу. Это, увы, сослужило товарищам дурную службу: пробираться через бурелом и многочисленные овражки оказалось делом утомительным, но главное – куда более долгим, чем они поначалу рассчитывали. Тропинки, если и были когда-то в этих местах, за последние полста лет заросли и исчезли полностью.
На четвёртые сутки пути они оказались вблизи Подгорья, и Гаран встал, словно упершись рогом. «Не пойду дальше без выпивки», – заявил он. Родрик поспорил, но только для виду: до Эллесмере, последнего селения во владениях его милости Леофрика, оставалось ещё целых два дня пути. На дворе стоял Бычий месяц, самая середина весны, и ночи были холодными и промозглыми.
– У нас в Эйлен-Донане в это время ещё снег лежит, и ничего, народ не жалуется, – сказал Родрик, но препятствовать Гарану не стал: иссохшееся нутро отчаянно требовало чего-нибудь горячительного. Огоньки деревни приветливо мигали не так уж и далеко, а погони, вроде, не наблюдалось. Гаран ушёл, а Родрик, выбрав низинку, чтобы не было заметно со стороны, принялся разводить костёр. Ничего подозрительного в поведении Гарана он не примечал, но в ходе последнего разговора в душе поскребло острым коготком.
Удобно примостившись на толстом суку, Родрик начал уже поклёвывать носом, когда послышался какой-то звук – совсем не со стороны деревни, а от ручья, откуда он только что пришёл. Родрик замер. Шёпот-не шёпот, а скорее едва слышное похрустывание слежавшихся после зимы листьев под чьими-то осторожными шагами.
Затаив дыхание, Родрик повернул голову. Так и есть – Гаран. Один. Всё вроде бы в порядке, но шёл он как-то уж чересчур осторожно, словно крадучись. Может, просто не хочет его, Родрика,