Каникулы. Ирина Кавинская
огней.
В зале прилета нас встретил мужчина лет сорока – таких здесь называют аджосси – дядечка. Он держал в руках табличку с нашими именами, написанными буквами хангыля. Получилось что-то вроде «Кадерина и Раиса Комыллеба». Моя фамилия Комлева. Хорошо, что особенности местного произношения не сказались на имени, – весь ближайший месяц мне предстояло слышать его от корейцев.
В ответ на наше приветствие встречавший несколько раз отрывисто поклонился и быстро зашагал к выходу. Никаких дежурных вопросов из серии «Как прошел ваш полет?» Что ж, в Корее принято, чтобы инициатива в общении исходила от старших, поэтому мы молча пошли следом.
На парковке он погрузил наши чемоданы в черно-серый мини-вэн «киа», пока мы размещались внутри.
– Извините, а сколько нам ехать? – спросила Катя по-корейски, когда он уселся в водительское кресло.
Аджосси сверкнул взглядом в зеркале заднего вида:
– Четыре часа.
– Так долго! – не удержалась я, но он не ответил.
Мы выехали со стоянки.
– А мы будем проезжать через Сеул? – спросила Катя, таращась по сторонам.
– Нет, – отрезал он.
Сестра разочарованно поджала губы. За окном, вдали от трассы, в сгустившихся сумерках вырастало яркое скопление огней – это, конечно, и был Сеул. Там ждали вожделенные Мендон, Намдемун и всемирно известный теперь Каннам. Но мы ехали мимо. Полосы света от придорожных фонарей скользили по лицу, а веки медленно слипались.
Я проснулась, вздрогнув всем телом, и, схватив ртом воздух, захлебнулась собственным дыханием. Секунду спустя глаза адаптировались к темноте, и я увидела сестру. Она спала на соседнем сиденье.
Ощущение провала во времени заставило напрячься, и я принялась судорожно шарить в сумке в поисках телефона, когда заметила цифры, светившиеся на приборной панели зеленым неоном: 23:05. Мы провели в пути уже больше четырех часов. Во рту пересохло. Я нащупала в сумке бутылку воды и отхлебнула глоток.
Мини-вэн ехал медленно, но то и дело подпрыгивал, как будто дорога была изрыта выбоинами. Прислонившись вплотную к стеклу, я попыталась разглядеть в окружавшем нас мраке хоть что-то. Черные деревья высокой стеной. Лес.
В этот момент машина затормозила и проснулась Катя.
– Приехали? – спросила она меня, протирая глаза, а затем повторила вопрос по-корейски, обращаясь уже к водителю.
– Да, – кивнул он.
Но никакого лагеря я не видела. Нас окружал лес. И темнота.
– Дальше дороги нет, нужно идти пешком, – сообщил аджосси.
Мы с сестрой переглянулись. Катя ответила на мои мысли:
– Это лагерь, стилизованный под традиционную корейскую деревню. Логично, что он не в центре Сеула.
«Не в центре Сеула» – мягко сказано. Хорошо бы понимать, где мы.
– А где мы находимся? – озвучила мои мысли сестра. – Что это за местность?
– Чолланам-до, – ответил он. – Провинция Чолланам.
Катя