Отец в золотистой обертке. Григорий Шансов
Сыновья скитаются, крепнут, устраивают себе сносную жизнь, и живут вдалеке, на необъятных просторах земли. И лишь некоторые, чуя, что отец готовится покинуть мир живых, начинают налаживать с ним хоть какой-то контакт. Зачастую не зная, о чем поговорить с увядающим стариком, они молча присутствуют рядом, когда навещают засыхающее дерево, которое дало им самим искру жизни. Они не понимают, что зовет их к отцу. Может долг, может кровь. Но многое так и остается невысказанным, не переданным, невостребованным, заранее приготовленным для погребения и утраты.
Отец Дэна, наоборот, всегда был ненавязчиво рядом. Никогда не заставлял сына что-то делать, но находил время сесть и спокойно объяснить, что от него ожидается и к чему приведет тот или иной поступок. Как потом стал понимать Дэн, эти часы в беседах с отцом, несмотря на его колоссальную занятость, говорили о многом. Отец вкладывал самого себя в сына, учил его, писал в нем самую лучшую в мире книгу.
– Ты должен стать лучше меня! – много раз повторял Райан. – Тебе предстоит не только работать в областях открытий, но и разобраться с их моральной стороной. Наверное, это даже сложнее, чем делать открытия. Увы, я еще сам не до конца понимаю этот странный миропорядок. Разберись с этим, Дэн.
И собственным примером зародил тягу к науке.
– Если и есть в этом бренном мире достойное занятие, то это наука! – говорил он. – Она имеет будущее, а все остальное лишь временное, опалубка, мусор и тлен.
Эти долгие часы бесед требовали от Райана усилий, и не прошли даром. Сын пошел по стопам отца. Идеи отца стали его собственными идеями, одержимость отца зажгла его собственную одержимость, и бескомпромиссная тяга к познаниям стала его неотъемлемой сущностью.
Однако, когда отец умер, Дэниел впал в прострацию. На время исчез всякий интерес к жизни, поскольку Райан занимал в ней ключевую роль. Он был опорой, советником, примером, всем самым лучшим, что может дать отец. Их грандиозные совместные планы охватывали десятилетия вперед. Райан показывал свои чертежи и разработки, обсуждал идеи, алгоритмы и фундаментальные основы для их реализаций. Все это вдруг повисло в воздухе, стало эфемерным, никчемным и пустым. У них не было в планах смерти.
"Вега" тогда стояла на причале, ненужная, чужая, груда металла стоимостью сотни миллионов долларов. Дэниел зашел на борт, сел в кресло пилота, которое еще хранило запах отца, и зарыдал. Осознание страшной потери накрыло его с головой, сжало душу до беспомощного комочка внутри. Словно смерть накрыла их обоих, а его еще живое тело отказывалось жить дальше в мире, где больше нет отца, где одиночество настигает также быстро и легко, как мимолетная улыбка незнакомой девушки. И словно сама жизнь улыбаясь, забирает дорогое тебе, всего лишь ненароком обратив на тебя свое внимание, отнимает словно игрушку у ребенка в тот момент, когда он разыгрался и не думал, что забава временна.
Дэн пришел в себя не сразу. Разговор с друзьями отца – Алистером Санчесом и Адамом Бейкером, астрофизиками, подтолкнул к переосмыслению жизни. Дэн понимал, как важно