Взятие Крутоторска. Владимир Арсентьевич Ситников
в дороге заботилась о Тайке, как о дочке, все её прихоти исполняла. На мурашинском вокзале увидела Тайка, как взрослые да и ребятня покупают и едят какие-то белые продолговатые колбаски.
– Я тоже колбасы хочу, – запросила она.
– Это эскимо, а не колбаса, – поправила Лёля и купила ей такую белую «колбаску». Та оказалась сладкой и вкусной, как тёртое мороженое молоко, только слаще. Тайка лизала это эскимо и улыбалась. Счастливая началась жизнь. Если ещё куклу с долгими волосами купит ей Лёля, так вовсе всё будет хорошо.
Потом ей пить захотелось. Лёля купила бутылку шипучего сладкого лимонада. Он тоже оказался вкусный и порный, в нос шибает. «Сладко в городах-то пьют и едят», – решила Тайка.
Ехали они в поезде долго-долго. Тайка даже устала бегать с одной стороны вагона на другую, чтоб не пропустить чего-нибудь. Но по обе стороны в окнах мелькали бесконечные медностволые сосны и угрюмые старые ёлки. Изредка замирал поезд на покрашенных в рыжий цвет разъездах и опять леса, леса. Иногда вдруг под гулкий стук под пустотой возникала вода. Пересекал поезд по мосту какую-то реку, по которой, морща воду, шли чумазые буксиры и проплывали белоснежные нарядные теплоходы. «Вот бы на белом-то теплоходе-наряднике прокатиться», – думала Тайка. Лёле, видимо, тоже хотелось поплавать на таком теплоходе, и она мечтательно обещала:
– Вот вырастешь, так спутешествуем по Волге или Енисею.
Тайка не знала, кто такой Енисей, но ведь Лёля плохого не присоветует.
Город Ухта оказался большущий, даже крупнее Мурашей. Столько улиц и дома многоэтажные. Высоченные дымящие трубы – нефтеперегонный завод. Куда он перегоняет эту самую нефть, не известно. Но, значит, надо, раз перегоняет. Лёлина больница как раз при заводе. В городе магазины разные, не то, что у них в Несваричах, где всё в одном месте: и хлеб, и ботинки, гвозди и конфеты. А здесь еда отдельно, одежда отдельно и обувь наособицу. И даже игрушки отдельно. Там кукол продают с долгими волосами, но у Лёли денег тоже не хватило. Проездилась.
– Потом обязательно куплю, – пообещала она.
У Лёли в общежитии оказалась отдельная комната с тюлевыми занавесками на окне и высокой кроватью, на которой подушки горой. Угоститься деревенскими рыжиками и брусникой, посмотреть на маленькую гостью из Несваричей забегали Лёлины подружки-соседки.
– Ну чего ты умеешь, Таисья, показывай, – приказала портниха тётя Поля Вотинцева. – Частушки я люблю.
Тайке хотелось понравиться Лёлиным подружкам и она, приплясывая, выбирала в памяти те из маминых озорных припевок, над которыми больше всего смеялись в Несваричах:
Не любите голубое –
Голубое выгорит,
Не любите гармониста –
Всё сердечко выболит.
И на юбке кружева,
И под юбкой кружева.
Неужели я не буду
Гармонистова жена?
– Молодец, – похвалила её Поля. – А ещё.
Из-за вас, из-за вас,
Голубые глазки,
В попу делаю укол,
Хожу