Хроника Убийцы Короля. День первый. Имя ветра. Патрик Ротфусс
есть ты пытаешься заставить себя не передумать?
Коут замялся.
– Ну, можно и так сказать, – сознался он.
– Мне – можно, Реши, – самодовольно сказал Баст. – Ну а ты вечно все усложняешь без нужды!
Коут пожал плечами и снова посмотрел на подставку:
– Ну что ж, видимо, ничего не остается, кроме как подыскать для него место.
– Прямо тут? – в ужасе переспросил Баст.
Коут лукаво ухмыльнулся, и лицо у него слегка ожило.
– А то как же! – сказал он, словно бы наслаждаясь реакцией Баста. Он задумчиво окинул взглядом стены, пожевал губами.
– А куда ты его, вообще, засунул?
– Он у меня в комнате, – сознался Баст. – Под кроватью.
Коут рассеянно кивнул, по-прежнему глядя на стены:
– Ну так сходи за ним.
Он махнул рукой – брысь, мол! – и Баст с несчастным видом убежал.
Когда Баст вернулся в зал, стойка была уставлена сверкающими бутылками, а Коут взгромоздился на опустевшую полку между двумя массивными дубовыми бочками. В руке у Баста небрежно болтались черные ножны.
Коут, который как раз пристраивал подставку над одной из бочек, остановился и вскричал:
– Баст, что ж ты делаешь! У тебя в руках, можно сказать, благородная дама, а ты ее крутишь, как девку в хороводе!
Баст остановился на бегу и бережно взял ножны двумя руками, прежде чем продолжил свой путь к стойке.
Коут вколотил в стенку пару гвоздей, прикрутил какую-то проволоку и надежно закрепил подставку на стене.
– Ну что, давай его сюда, – сказал он. Голос у него почему-то сорвался.
Баст обеими руками протянул ему ножны, на миг сделавшись похожим на оруженосца, вручающего меч какому-нибудь рыцарю в сияющих доспехах. Но нет, никакого рыцаря не было – всего лишь трактирщик, человек в фартуке, называющий себя Коутом. Он взял у Баста меч и выпрямился, стоя на полке.
Он без особого шика и пафоса обнажил меч. В лучах осеннего солнца блеснул тусклый серовато-белый клинок. Меч выглядел как новенький. Ни ржавчины, ни зазубринки. Ни единой блестящей царапины не было на тусклой серой поверхности. Но, хотя меч был гладок и чист, он был очень древний. И, хотя это, несомненно, был меч, форму он имел непривычную. Во всяком случае никто из жителей городка не сказал бы, что эта форма ему знакома. Выглядел меч так, словно алхимик перегнал в тигле десяток мечей, и, когда тигель остыл, это было то, что осталось лежать на дне: меч в самом чистом виде. Тонкий, изящный. Опасный, как острый камень на стремнине.
Коут немного подержал его в руке. Рука у него не дрожала.
Потом пристроил меч на подставку. Серовато-белый металл отчетливо выделялся на фоне черного роа. Рукоять же, хотя и была видна, почти не выделялась на фоне дерева. И, черным на черном, укоризненно темнела надпись: «Глупость».
Коут слез с полки, и они с Бастом немного постояли бок о бок, молча глядя наверх.
Баст нарушил молчание.
– Довольно впечатляюще, – сказал он, словно ему не хотелось в этом сознаваться. – Но…
Он умолк, пытаясь подобрать слова. Его передернуло.
Коут