Гамбит. Михал Холева
Флота решил прекратить исследования в этой области. Наша группа тут затем, чтобы получить, что удастся, из проекта.
Несколько вопросительных взглядов. Несмотря на скафандры, маскирующие моторику, можно было заметить, что медики Филлипса заметно напряглись. Вероятно, они догадались. Кто-то из штурмовиков даже начал говорить, но Харрис остановил его жестом бронированной рукавицы. Техники молчали.
Полковник Брисбен повел взглядом по своим людям. Специальные Операции бывали неприятны, а эта как раз такой и оказалась. Но кому-то же нужно такое делать.
– В каждого из солдат Первой Роты интегрирована полная боевая система. Три нейровода, тактический блок, поддержка нервной и мускульной системы. Пока они живы, эта технология может быть восстановлена. А насколько она нужна, я, пожалуй, могу и не говорить.
Несколько взаимных переглядываний, неуверенное лицо Риза. Филлипс нервно закусил нижнюю губу, а Штайн очень громко выдохнул. Кросс тихо выругался. Что ж, они приняли все не так уж и плохо. Сам Брисбен был крайне удивлен, когда впервые увидел приказы. Очень не по-хорошему удивлен, нужно признаться.
– Сэр, а нет ли возможности использовать этот отряд согласно с планами? Может, удастся не потерять сделанную работу. – Психолог старался говорить без эмоций, хотя чувства его читались столь же хорошо, как если бы были написаны у него на лице.
Полковник вздохнул. Ожидал этот вопрос, что, впрочем, нисколько не делало ответ легче.
– У корабля полностью уничтожена складская часть. Все оборудование, перевозимое вместе с ними, скорее всего, уничтожено. Гибриды… Они должны были стать переломом. Космическими людьми. Идеальными для пространства. Увы, были слишком зависимы от технологий. Мы не могли выбрать для эволюционного прыжка худшего времени.
Он замолчал на несколько секунд. Остальные тоже не говорили ни слова.
– А если не уцелело оборудование – а на обратное слишком мало надежды, – мы просто не сумеем им помочь. Остается только получить что сможем. Эти люди погибли во время Дня. Мы только доставляем известие об этом.
– Лейтенант, как это выглядит?
Из-за тысяч мелких обломков, что сопровождали «Жаворонок», изображения с камер на шлемах людей Харриса, которые как раз находились у корпуса, дрожали и трансляция то и дело прерывалась. Самую качественную картинку полковнику передавали внешние камеры парома.
Анализ тактической секции «Канюка» был точным, пусть и сухим. Картина останков корабля куда отчетливей давала представление о масштабе разрушений. То, что эсминец вообще сохранился одним куском, казалось результатом вмешательства высших сил. В корабль словно ударили гигантским молотом – ударили множество раз. Вокруг раздавленной всмятку кормы возносился ореол фрагментов – блестящих точек, то и дело появлявшихся на экранах. Системы датчиков на носу просто исчезли, а борт эсминца был разорван несколькими взрывами, вероятней всего – как полагал рапорт – в одной из пусковых установок. При сильном приближении объективов