Пятая луна. Марк Палаццо
не подчинившемся его железной воле, витал в воздухе Баалима вплоть до его случайной смерти, вызванной отравлением волшебными грибами. Бедняга повар неправильно приготовил их, несмотря на все меры предосторожности, и поплатился за это своей головой уже спустя несколько часов после смерти Кровавого. Ошибка придворного кулинара тем не менее позволила жителям всех пяти княжеств, составляющих Баалим, выдохнуть после полувекового напряжения и трепета.
Родители Ора Лангерфельда стали рабами уже при короле эпохи Ваар-Тэм Лукасе Воителе, который в честь своего восхождения на престол, объявил каждого человека, принявшего веру аламитов и отрекшегося от религии древних, рабом правителя своего удела. Отец и мать Ора присоединились к аламитской общине незадолго до случая с волшебными грибами, ознаменовавшего смену эпох.
Король Лукас ненавидел веру Алама из княжества Меркатория, неожиданно распространившуюся по всем княжествам Баалима и дошедшую даже до королевской столицы – города Валедора. Его покойный отец Эстрем не обращал внимания на этих странных нищих людей, не видя в них никакой угрозы. Но существенный рост их общин по всей стране доказал недальновидность воззрений Эстрема, и попытку исправить его ошибки теперь предпринимал сын. Лукас, ставший правителем в возрасте двадцати двух лет, не мог понять как эти глупые бедняки могут отказываться от великой веры предков во имя бредовых идей Алама Меркаторианца.
Девятнадцатилетний Ор не помнил своих родителей, они были принесены в жертву великому богу Ури – властителю необъятных лесов северного Баалима, в честь рождения первенца короля Лукаса, что случилось в третий год эпохи Ваар-Тэм, эпохи многих войн. Как и родители, Лангерфельд находился в собственности правителя своего удела, расположившегося в самом центре княжества Аванзон, крайней восточной земли Баалима. Ундар, его хозяин, не испытывал ни доли сентементальности в отношении своих рабов и поэтому даже в день рождения отправил Ора трудиться на каменоломню. Камень Ундару был нужен для постройки святилища фамильного бога Кера, а это вынуждало удельного правителя перенаправлять рабов с полей на каменоломни, где в жаркие и сухие дни месяца эрина работать было практически невыносимо.
Наступило время для жалкого обеда рабов, который в лучшем случае мог занять минут пятнадцать-двадцать. Надзиратель по имени Шандар из числа рыцарей Ундара обратился к сидевшим на камнях невольникам:
– Вы, жалкие сволочи, щенки безродных сук, предатели предков, – Шандар любил многословные обращения. – Сегодня я даю вам десять минут на то, чтобы расправиться со своей жратвой. Это ясно?
Рабы, практически все принадлежавшие к вере аламитов, старались не поднимать глаз и молчать, дабы не спровоцировать ненависть Шандара, бывшего одним из самых строгих надзирателей. Среди них были и люди, утерявшие свободу не из-за веры, а захваченные рыцарями войск Баалима во время военных походов в дикие земли пустошей Раал-Кота, заснеженные просторы Артазии и бесконечные влажные джунгли Кватории. В Баалиме эти земли, как и населяющие их люди считались дикими и варваров часто захватывали во время победоносных шествий короля Лукаса для того, чтобы отправить в объединенные княжества и превратить в рабов. Но все же, большую часть рабов Ундара составляли именно аламиты.
Ор молча наслаждался жалкой трапезой из вареного корнеплода тан-тана, составляющего основу хозяйства его господина, и яблока. Также Лангерфельд распологал небольшим запасом слегка затхлой воды, хранившейся в его поизносившейся старой фляге, сделанной из толстой кожи куртанки – большой ящерицы из аванзонских лесов. Десяти минут ему вполне хватило для того, чтобы забыть о голоде и утолить давно мучившую жажду, а вот его соседу повезло меньше. Пухлый низкий раб по имени Джаро был из числа привезенных в Баалим извне. Те, кто жил с ним в одном бараке, как-то рассказывали Ору, что его захватили вместе с женой и детьми на границе южного княжества Тароп с дикими джунглями Кватории. Оттуда его переправили в составе идущей на север колоны рабов в удел Ундара, где последний и приобрел Джаро. Кваториец любил поесть, но так и не научился делать этого достаточно быстро, за что тяжелая деревянная палка Шандара молниеносно прошлась по его лысой и влажной от пота голове. Джаро вскрикнул от резкой боли, но сидевший на вороном коне надзиратель только начал и замахнулся своим орудием снова, чтобы теперь длинная бамбуковая палка могла познакомиться и со спиной раба. Тот согнулся и закричал. Шандару это понравилось, он любил доставлять людям боль. Третий удар пришелся по мягкому месту Джаро и свалил его с колен. Поверженный раб лежал на животе, закрывая лысую голову трясущимися от страха руками. Надзиратель развернул коня и осмотрел других рабов, выстроившихся в ряд и покорно склонивших головы в ожидании приказаний.
– Так будет с каждым, сукины вы дети, кто осмелиться жрать дольше положенного. Всем ясно? – Шандар закричал и его изувеченное в сражениях лицо расплылось в пугающей улыбке. – То-то же! Поднимите этот жирный кусок дерьма и отведите к камням. За работу!
Ор, стоявший недалеко от лежавшего Джаро, быстро метнулся к нему. К Ору присоединился его сосед по бараку Ансельм, также бывший аламитом. Вместе им удалось поставить пухлого кваторийца на ноги и помочь