Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе. Эмили М. Роуз

Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе

а это значит, что от основного населения страны их отделял языковой барьер173. Аналогичным образом мало кто из англосаксов, даже взрослых, говорил по-французски: этот факт сочли достойным упоминания в «Житии». На примере Вульфрика Хейзелберийского видно, что знание французского давало англичанину большие преимущества174. Годрик Финчейлский, еще один святой, чье «Житие» включено в тот же кодекс, что и жития Уильяма и Вульфрика, также немного знал французский; начатки формального образования норфолкский купец получил только тогда, когда, уйдя на покой с поприща международной торговли, стал ходить на занятия вместе со школьниками175. Напротив, подмастерье Уильям уже в юном возрасте знал грамоту и псалмы176.

Для ребенка из англосаксонской семьи, живущей в деревне далеко от Лондона, такое двуязычие было примечательно177. На способность Уильяма легко общаться с евреями не только на темы торговли указывает повторяющееся у Томаса утверждение, что он часто посещал евреев, а также уверения, что он мирно жил у них после того, как его предположительно похитили178. Похоже, Уильям, как и многие амбициозные молодые люди, перебрался в Норвич не только с тем, чтобы научиться ремеслу, но и чтобы обрести городской лоск, в том числе выучить языки, которых не знала его мать179. В своем долгом посмертном бытии Уильям служил образцом не только для монашества, но и для городской буржуазии, которая видела свое отражение в его профессиональных амбициях, классовом положении и обширных связях. Человек, подобный св. Уильяму, мог стать мостиком через пропасть, отделявшую, например, неграмотного Годрика Финчейлского от его образованного биографа Реджинальда Даремского.

Уильям также служил мостиком между английскими и норманнскими клириками в Норвиче. Чтобы подтвердить истинную святость своего покровителя, монахи норвичского приората обратились к именитым людям, пользующимся уважением в Норвиче и тесно связанным с его церковной иерархией, а особенно к людям из того поколения, которое выросло под бдительным надзором епископа Герберта Лозинги. В числе самых влиятельных были английские священники Эльвард и Уикман и их старшие друзья и коллеги, происходившие из той же англосаксонской церковной элиты, что и сам Уильям. Вместе с епископом Уильямом Тарбом, преемником Эборарда, эти люди придали вес и достоверность обвинению, против которого иначе возникли бы возражения. Во всем городе они были наименее склонны к разным нововведениям.

Имя Уикмана появляется в «Житии» только время от времени, но его присутствие ощущается во всем тексте брата Томаса; Уикман именуется и монахом, и священником, а также исповедником епископа180. Он занимал крайне важную должность, ибо принимал исповедь от имени епископа и назначал соответствующую епитимью181. Более того, исповедник также имел право толковать сны, упомянутые на исповеди. Важно

Скачать книгу

173

Stacey R. C. Jews and Christians in Twelfth-Century England: Some Dynamics of a Changing Relationship // Signer M., Van Engen J. (Eds.) Jews and Christians in Twelfth-Century Europe. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 2001. P. 341. Основываясь на том, что в христианских источниках того времени еврейские имена скорее переводились, нежели транслитерировались, Хайэмс (Hyams P. The Jewish Minority in Medieval England, 1066–1290 // Journal of Jewish Studies. 1974. Vol. 25. P. 273) заключает, что евреи обычно были по меньшей мере билингвальны. Не сохранилось источников, которые подтвердили бы, что евреи владели английским: Beit-Arié М. Medieval Hebrew Book. P. 132. Самый ранний манускрипт, созданный в Англии, – Вальмадоннское пятикнижие. Стоит отметить, что Бейт-Арье опровергает утверждение Рота, будто бы рукописный словарь иврита, хранящийся ныне в колледже св. Иоанна в Кембридже (Ms. l.10), изначально был в норвичском кафедральном приорате, поскольку таким видом письма пользовались сефарды, скорее всего в Провансе.

174

Mayr-Harting H. Functions of a Twelfth-Century Recluse. P. 341. Английский приходской священник, который прислуживал отшельнику из Хейзелбери, пришел в отчаяние, когда Вульфрик благословил какого-то пришлеца умением говорить по-французски: «Я служил тебе все эти годы, а сегодня я понял, что все было напрасно. Пришлецу, которому достаточно было разомкнуть уста, ты дал дар говорить на двух языках, а мне, вынужденному немотствовать в присутствии епископа и архидьякона, ты не дал овладеть ни словом по-французски».

175

Он начал учиться грамоте вместе со школьниками, через много лет после успешной карьеры купца. Tudor V. Reginald of Durham and St. Godric of Finchale: Learning and Religion on a Personal Level // Robbins K. (Ed.) Studies in Church History: Religion and Humanism. Oxford: Ecclesiastical History Society, 1981. P. 43: «Зарождается подозрение, что, хотя он знал буквы, с помощью своих знаний он расшифровывал первые несколько слов, например, молитвы, а потом полагался на свою память в том, что касалось остального текста. Поэтому если Годрик и не был неграмотен, он вряд ли продвинулся много дальше алфавита».

176

Мейр-Хартинг (Mayr-Harting H. Functions of a Twelfth-Century Recluse. P. 341) полагает, что Годрик знал французский, потому что он жил в доме Уолтера Фиц-Уолтера. Умение Уильяма говорить на языке, на котором говорили в доме архидьякона (или выучить его), делало его привлекательной кандидатурой на роль слуги.

177

Трудно оценить, насколько в те времена было распространено двуязычие. Например, аббат Самсон из Бери знал английский настолько, что мог проповедовать на нем. О двуязычии см.: Constable G. The Language of Preaching in the Twelfth Century // Viator. 1994. Vol. 25. P. 131–152. Те, кому помогли чудеса Уильяма, например, девочка, которую увидела в соборе Годива, жена Сибальда, говорили по-английски. Vita. V, xvi, 207. Сама Годива понимала оба языка: она объяснила брату Томасу на латыни то, что она услышала на английском. Судя по вкладу ее мужа в аббатство св. Бенета в Хольме, Годива, должно быть, была достаточно богата и имела относительно высокий статус в английской среде.

178

Vita. I, iii, 13; I, v, 16.

179

Джессоп и Джеймс (Life and Miracles. XVII) обращают внимание читателей на тот факт, что «среди всех классов было гораздо больше людей, имеющих некую степень образования, чем можно было бы ожидать». Если мать или тетка Уильяма была похоронена вместе с монахами на основании сотоварищества, возможно, она действительно говорила по-французски. Мейсон (Mason Е. Truth Universally Acknowledged. P. 182) замечает: «Предполагалось, что confratres говорили по-французски, то есть принадлежали к классу не ниже городской буржуазии».

180

Vita. I, viii, 23; II, vii, 55.

181

Ярроу обращает внимание на важную роль Уикмана (Yarrow S. Saints and Their Communities).