Роман на пять свиданий. Александр Витальевич Спахов
громкими победами и судьбоносными решениями, как у некоторых, а невнятными, неказистыми величинами вроде вершков или наперстков. Ему было очевидно, что над ним всегда, как небо, будет начальство, и с этим уже ничего не поделать. Так и намерен был Витя скоротать – именно скоротать – свой век, незаметно и тихо, без потрясений и новостей, но…
Итак, Витя летел в заграницу. Снял с книжки все денежки, занял еще у матери и у брата Мити, сколько дать смогли, от себя отнимая, да и обменял их все на свободно конвертируемую валюту. Получилось ни много ни мало семьсот тридцать пять долларов.
В аэропорт Витя приехал один, без провожающих. Не маленький, разберется, что к чему, самостоятельно. Институт, чай, за плечами. Главное – не хранить все ценные вещи вместе. Паспорт в пиджак, билет в брюки, бумажник в сумку.
Опрятный, молодой, всего чуть за тридцать человек в очках собрался за рубеж. Что тут такого? Нормально. Когда-то надо начинать жить по-человечески, дышать полной грудью, ходить с высоко поднятой головой. Так, где тут у нас заграница? Ага, мне сюда…
С Леной Витя познакомился сразу, оторопев от собственной смелости.
Он заполнял таможенную декларацию, а у миловидной женщины с ярким рюкзачком за спиной не оказалось ручки, чтобы писать. Витя предложил ей свою шариковую, запасную. Потом она спросила про несопровождаемый багаж, который нужно отмечать в декларации, он заглянул – оказалось, они летят одним самолетом.
На борту сели рядом. Витя положил свою сумку и рюкзачок Лены в ящик над сиденьями. Они разговорились. Лена летела кататься на горных лыжах. Тоже на две недели. От города до высоких гор, оказывается, всего три часа езды на автобусе, но там уже снег и горные лыжники.
Когда разносили обед, Витя и Лена вместе выпили вина, терпкого, красного, со щемящим привкусом ранней осени и рябью неосознанных желаний. Земля была далеко внизу, под мягкими, чистыми, заботливыми облаками, по которым стремительно и незнакомо скользила тень Витиного самолета.
И сам Витя чувствовал себя совсем по-другому, этаким героем киноленты, опытным и неотразимым. И решил он тут заказать у стюардессы выпить еще, тем более, видел, что другим приносят и водку, и даже виски. Прямо на место, в кресло. Эх, заграница!.. Оказалось, что за это надо платить. Доллары! Вот это да! Действительно как в кино!
Надо значит надо. Виски, пожалуйста. «Белая лошадь»! Витя встал, открыл ящик, достал из сумки бумажник и расплатился зеленой бумажкой с президентом в центре. Знай наших! Бросил портмоне на столик перед собой.
Лена от виски не отказалась. Выпили. Тяжелый, колючий, с привкусом свинарника глоток, раздирая глотку, сорвавшимся лифтом рухнул внутрь Вити. На глазах выступили слезы. Витя закашлялся. Голова пошла кругом, дыхание перехватило. Лена слегка постучала ему по спине. Он с благодарностью повернулся в ее сторону. Она улыбалась, в ее улыбке с ямочками на щеках и морщинками у глаз Витя сквозь слезы разглядел доселе невиданное: радость улыбаться ему, Вите Горбушину. Сквозь уже высыхающие слезы Витя каллиграфически