Бот. Максим Кидрук
Зеркало! Ха-ха-ха! – заходился он хохотом, колотя ладонями по рулю. – Нет, ну я не могу!.. Зеркало! Ха-ха-ха!
Не переставая смеяться, Текито поднял глаза на дорогу и заметил мальчика. Пригляделся – точно пацан. Совсем юный, но рослый и мускулистый. Видно, спортсмен. Пацан был голый, не считая серовато-черных спортивных плавок, обтягивающих бедра.
Текито помотал головой из стороны в сторону – привидение не исчезло. Ясное дело, Текито только что по самые уши обдолбался марихуаной. Но все же был не настолько вмазанным, чтобы не понять – он мчится прямо на мальчика. И он бы затормозил или хотя бы попытался объехать, если бы не вопиющая бредовость и нереальность увиденного.
«Белокожий мальчик в одних трусах посреди пустыни за сотню километров от жилья, – промелькнуло в голове у Текито, – это бред. Полная ересь. Такого, на хрен, просто не бывает!» Еще больше сбивало с толку поведение мальчика. Любое существо, на которое прет многотонный грузовик, постарается побыстрее убраться с дороги и уж никак не будет торчать на месте как вкопанное. Именно из-за этого Текито Рейес решил, что перед ним галлюцинация – болезненный образ в его мозгу, вызванный курением чертовой травы. Поскольку такое с Текито случилось в первый раз, он испугался, чуть не намочил штаны, после чего резко, по-девичьи завизжал:
– А-а-а-а-а! – и нажал на педаль газа…
Мощный удар привел его в чувство. Руль вылетел из рук, двигатель всхрипнул, подавившись. Машину снесло вправо – в девственную пустыню.
Наконец, грузовик остановился, задрав нос, на небольшом пригорке. С обочины, шурша, посыпалась щебенка. Потом стало тихо. После оглушительной музыки и рева мотора тишина просто парализовала Текито. Если бы ему не было так страшно, он бы решил, что уже дал дуба.
В течение нескольких секунд Текито ошарашено разглядывал паутину трещин в левом нижнем углу лобового стекла. Потом дрожащими руками завел двигатель и включил фары. Сумерки уверенно подступали с востока, и Текито почему-то страшно не хотелось оставаться один на один в темноте с тем, что он сбил. Рокот мотора мало успокаивал, зато фара заработала. Правда, только одна – правая.
Текито вывалился из кабины и на ватных ногах взобрался на шоссе. Слева, неподалеку от места столкновения, среди осколков стекла, кусков металла с решетки радиатора и бурых пятен крови лежал белобрысый мальчик. Текито, всхлипывая, подошел к нему.
– Белый! – Шофер опустился на колени. – Срать и плакать! Я грохнул белого чувака!
Поддерживая голову мальчика одной рукой, чилиец оторопело смотрел на забрызганную кровью кожу, взлохмаченные русые волосы и неподвижно вытаращенные глаза, по-мертвому уставившиеся в равнодушное небо. Из многочисленных ран на накачанной груди и животе парня сочилась кровь.
Текито неожиданно понял, что его снова посадят, причем надолго.
– Он белый… – причитал горе-шофер, поглаживая пальцами светлые пряди. – Черт бы его взял, белый! Такой белый, что аж… – Неожиданная