До последнего серва. Андрей Ливадный
дорога обрывалась среди невысоких сглаженных временем холмов.
Софи остановила флайкар в распадке между ними. На самом деле пустоши Эдобарга, о которых ходило множество зловещих слухов, представляли собой испещренную кратерами равнину, плавно переходящую в предгорья невысокого хребта. Растительность тут действительно была скудной, почва местами потрескалась, ветер трепал пучки чахлой травы, иногда встречались островки колючих кустарников, да редкие деревья, как правило образующие небольшие рощицы.
Все это имело непосредственное отношение к войне, и лишь отчасти – к климату региона. В эпоху Первой Галактической освоение любой незаселенной планеты начиналось с фазы боевого терраформирования. Проще говоря, в атмосфере распылялись специальные вещества, разрушающие органику. Местная жизнь гибла на корню, с мизерным шансом на восстановление, зато оставался высокий процент кислорода в атмосфере и богатые почвы, пригодные для освоения. Источником возобновления кислорода обычно становились океаны, – их сразу же заселяли простейшими биокомплексами, состоящими из неприхотливых водорослей и нескольких типов генетически сконструированных бактерий.
На Эдобарге боевое терраформирование остановилось в первой фазе. Местную жизнь извели, а новую не культивировали. «Одиночкам», колонизировавшим планету, было не до экологии или сельского хозяйства. Их интересовали залежи полезных ископаемых и создание ориентированной на войну промышленности, – именно из этих соображений базу Альянса дислоцировали ближе к предгорьям.
Растительность появилась здесь намного позже. Софи смотрела на следы орбитальной бомбардировки, отчетливо представляя, как удары, взламывающие бункерные зоны, выбрасывают на поверхность не только фрагменты подземных сооружений и техники, но и биологические материалы, входящие в обязательную комплектацию опорных пунктов, ведь изначально типовые форпосты проектировали люди. Они всерьез рассчитывали, что после окончания войны любая из планет, подвергшихся боевому терраформированию, вновь станет обитаемой.
Софи подошла к обрыву.
Овраги, промытые дождевыми водами, ветвились по склонам сглаженного временем кратера. Из богатого разнообразия растений далекой прародины, чьи семена выбросило из хранилищ и перемешало с землей во время орбитальных ударов, прижились только некоторые, способные выдержать засушливый климат. Лишь раз в году здесь наступал сезон обильных дождей, а сейчас стояла жара.
Повсюду змеилось марево горячего воздуха. Обломки стеклобетона выпирали из-под оплывшей земли, словно пожелтевшие кости исполинских животных. Кое-где среди разрушенных укреплений виднелись темные лазы, ведущие в недра техногенного поля битвы.
Софи пристально осматривалась.
Ее взгляд, усиленный сканерами имплантов, проникал глубже потрескавшейся, иссушенной горячими ветрами почвы. Внешние признаки отгремевшего сражения волновали мало. На поверхности ветшала уже никуда не годная техника, а сервомеханизмы, сохранившие хотя бы толику функциональности, давно перешли в режим самоподдержания, –